Я создала и активно наполняю телеграм-канал "Перець". Здесь лучшие карикатуры из журнала, начиная с 1922 года.
Заходите, подписывайтесь: https://t.me/cartalana
МОЖЕЙКО И.В. (КИР БУЛЫЧЕВ) "В ИНДИЙСКОМ ОКЕАНЕ" (очерки истории пиратства в Индийском океане и Южных морях (XV-XX века)), 1971
Когда "Гиацинт" скрылся за горизонтом, команда быстро потушила искусственный пожар.
Через несколько недель англичане отбили у фон Леттов-Форбека одну из деревень. Здесь они нашли военнопленного, которого немцы не успели увести с собой при отступлении. Англичанин рассказал, что собственными глазами видел, как солдаты фон Леттов-Форбека получили новые винтовки и что мимо деревни проезжали на днях повозки, груженные снарядами для пушек. И все это, как понял пленный, было снято с какого-то парохода "Рубенс".
Англичане тут же послали в бухту, где должны были лежать обгорелые останки "Кронберга", патрульный эсминец. Их предчувствия оправдались: трюмы корабля были пусты. Помимо снарядов и угля, в которых сильно нуждались озерные катера фон Леттов-Форбека на Танганьике и Виктории, немецкие войска получили около двух тысяч новых винтовок и четыре с половиной миллиона патронов, не говоря о большой партии медикаментов и комплектов для телеграфных станций. Наконец, на "Рубенсе" прибыл запас "Железных крестов" для команды "Кенигсберга".
На этом завершается недолгая история немецких крейсеров-рейдеров в первую мировую войну. Однако у нее есть эпилог, воскрешающий в нашей памяти легенды о сокровищах, закопанных пиратами на необитаемых островах. Автор очерков по истории Сейшельских островов английский писатель Уильям Трейвис уверяет, что в списках оборудования и ценностей, переданных Лоофом фон Леттов-Форбеку, было отмечено все, вплоть до двадцати килограммов перца из камбуза, но не значились деньги. Касса крейсера куда-то исчезла. То, что она существовала, не подлежит сомнению: рейдеры еще до войны были снабжены значительными суммами денег, в том числе в золоте и серебре, так как немецкое командование понимало, что одинокому кораблю лучше не портить отношений с местным населением. Если крейсер будет заходить куда-то за водой и продовольствием, то самой надежной гарантией молчания вождей и старейшин, которые согласятся снабдить его, будут деньги. Взяв их, продавец становится соучастником и, вернее всего, не поспешит к англичанам с сообщением о том, где был и куда ушел рейдер. Кроме того, рейдером была снята касса с "Города Винчестера" и с других потопленных им пароходов. Однако Трейвис утверждает, что он видел передаточные ведомости "Кенигсберга", где о деньгах не было ни слова.
Это, правда, еще ничего не значит. Мало ли какими путями могла состояться эта передача? Но Трейвис с определенной долей вероятности полагает, что, когда дела "Кенигсберга" пошли плохо и он начал метаться по Индийскому океану, он мог оставить свой запас денег на одном из островов. Наиболее вероятный кандидат на эту роль - атоллы Сейшельских островов, где крейсер был замечен зимой 1914 года и где он провел по крайней мере несколько дней.
В качестве косвенного свидетельства такой возможности Трейвис приводит следующий случай.
В 1949 году в городе Махе, центре Сейшельских островов, появилась пожилая супружеская пара из Германии - господин и госпожа Умфельд. Цель их визита на архипелаг была необычной. Они желали нанять небольшое судно для того, чтобы совершить поездку к ненаселенному острову Успения, в двадцати милях от атолла Альдабра. Условия, которые ставили гости из Германии, насторожили местных судовладельцев. Хозяин судна не должен был сопровождать Умфельдов в их поездке, корабль не должен был приставать к берегу, и никто из команды не должен был сходить на остров, пока на нем будут находиться супруги.
На таких условиях никто не доверил свой корабль, и после нескольких недель поисков супруги пришли в отчаяние. Они уверяли всех, что отлично знают эти места, что сам господин Умфельд служил когда-то на флоте и у него есть даже немецкая адмиралтейская карта острова Успения. Карту он демонстрировал желающим, и она в самом деле была куда подробнее, чем все современные карты этих мест.
В последней своей попытке найти союзников Умфельды обратились к богатому австрийцу, который, уйдя на покой, жил близ Махе, деля свой досуг между книгами и садом.
Когда австриец попросил им сказать, чем их так заинтересовал остров, господин Умфельд признался, что желает устроить на этом острове нечто вроде приюта или санатория для отставных немецких офицеров, уставших от жизни. Объяснение было нелепым, потому что господин Умфельд, обладая столь подробной картой, должен был знать, что на острове нет ни растительности, ни пресной воды, тогда как в том же Индийском океане есть множество атоллов и островов, куда более удобных для поселения. В общем, Умфельды не смогли убедить австрийца помочь им и через некоторое время покинули Махе. Удалось ли им раздобыть судно на каком-нибудь другом острове, неизвестно. Трейвис, узнав об этом визите, написал в немецкий военно-морской архив, но получил ответ, что часть архива была уничтожена во время бомбежки Гамбурга союзниками в годы второй мировой войны и установить, был ли среди офицеров крейсера "Кенигсберг" господин по фамилии Умфельд, не представляется возможным.
Вполне вероятно, что все сказанное выше - случайное совпадение и попасть на остров немецкому офицеру надо было по какой-то иной причине. На наш взгляд, не подлежит сомнению лишь одно - существование значительной суммы денег в серебряных монетах на борту "Кенигсберга". Соображение это связано с судьбой редкой австралийской медали, учрежденной в 1918 году. Медаль уникальна по внешнему виду. Она представляет собой серебряную монету, к которой сверху припаяна серебряная полоска с надписью: "Сидней" - "Эмден", 9 ноября 1914 г.". Это сооружение завершает серебряная корона с кольцом для ленты. Судя по приказу по австралийскому флоту (№ 58 за 1918 год), медаль предназначалась для награждения членов команды крейсера "Сидней", а также сотрудников радиостанции на Кокосовых островах. Тираж медали - тысяча экземпляров, выдавалась она департаментом военно-морского флота Австралии.
Судьба ее такова. Участники боя с "Эмденом" подлежали какому-то награждению, и, так как этот бой был единственной морской победой Австралии в первой мировой войне, поступило предложение учредить специальную медаль по этому поводу. Но морской департамент не спешил с ответом. Он полагал, что расстрел немецкого рейдера не был слишком большой заслугой "Сиднея", превосходство которого было столь значительно, что исход боя был ясен с первой минуты. В конце концов разрешить этот вопрос помогли водолазы. Во время работ по подъему немецкого рейдера была найдена его касса, в том числе сундуки с серебряными монетами - мексиканскими долларами, которыми не только платили за продовольствие, но и расплачивались с членами экипажа. Из этих монет и были изготовлены медали за бой "Сиднея" и "Эмдена". Остальные монеты были частично переплавлены, частично продавались в качестве сувениров (с приложением сертификата о подлинности) из расчета один фунт стерлингов за штуку.
Рейдеры, погибшие поодиночке на коралловых рифах и в мангровых зарослях, сыграли важную роль в первой мировой войне, причем не только из-за большого количества затопленных ими кораблей, но и из-за того психологического эффекта, который они оказывали. Вот почему через полгода после гибели "Кенигсберга" немецкое командование решило вновь направить рейдеры на торговые пути. Но от крейсеров уже пришлось отказаться. Для этой цели были выбраны невинно выглядевшие устаревшие пароходы, на которые устанавливали мощные машины и тщательно замаскированные орудия.
Всего было послано пять таких рейдеров, и один из них, "Меве", выходил на охоту дважды и потопил двадцать кораблей общим водоизмещением сто двадцать две тысячи тонн.
Карьера остальных не была столь удачной, и, хотя подобные "переодетые" пираты встречались в море до весны 1918 года, когда был уничтожен последний из них, значение их в первую очередь было психологическим и не шло ни в какое сравнение со значением походов "Эмдена" и "Кенигсберга", парализовавших судоходство в Индийском океане в первые месяцы войны.
***
После поражения Германии в первой мировой войне ей было запрещено строить подводные лодки и линейные корабли. Общий тоннаж остальных военных судов был также ограничен. Но уже с конца 20-х годов руководители германского флота начали исподволь готовиться к реваншу. Немецкий адмирал Фридрих Руге таким образом описывает соображения своих коллег: "Когда во второй половине 20-х годов были ассигнованы средства для замены старейших из допотопных линкоров, военно-морской флот был поставлен перед выбором: удобный путь прибрежного флота или трудный путь флота открытого моря. Было вполне возможно построить в дозволенных рамках (10000 т, калибр 28 см) монитор, не быстроходный, но с мощной броневой защитой, обладающий очень большой живучестью и пригодный для оборонительных операций в Северном море и наступательных - в Данцигской бухте. Главнокомандующий адмирал Ценкер предпочел, однако, совершенно новый тип корабля - с легкой броней и дизельной установкой, скорость хода которого (25 узлов) была выше, чем у любого из существовавших в то время линкоров (за исключением трех британских линейных крейсеров), а вооружение (шесть 28 см орудий) намного превосходило вооружение всех более быстроходных кораблей; к тому же дизели обеспечивали ему дальность плавания свыше 20000 миль, то есть в три раза больше, чем у кораблей с паровыми двигателями, а также возможность в кратчайший промежуток времени достигать максимальной скорости хода. Последнее качество было особенно ценным для корабля, который, будучи предоставлен самому себе, должен был всегда находиться в готовности быстро приблизиться к замеченному торговому судну или удалиться от более сильного противника".
Такая длинная цитата приведена здесь из-за важности заключенной в ней информации, а именно: уже в 20-х годах создание новых немецких кораблей идет по пути строительства средств нападения, а не защиты. И второе: "карманным линкорам" предназначалось исполнять обязанности рейдеров.
После прихода к власти нацистов все ограничения в строительстве флота были отброшены, и три "карманных линкора" - "Германия", "Адмирал Шеер" и "Адмирал граф Шпее" - остались единственными кораблями такого рода. Склонный, как и все диктаторы, к гигантомании, Гитлер был сторонником создания огромных линкоров, строительство которых и началось в 30-е годы.
Первой репетицией в рейдерстве стала для "карманных линкоров" война в Испании. Сначала в помощь франкистам были направлены немецкие и итальянские "технические советники", затем летчики, танкисты, шли вооружение и боеприпасы. Не остался в стороне и молодой фашистский флот. Два из "карманных линкоров" отправились в испанские воды "для охраны интересов Германии". Линкоры крейсировали в испанских территориальных водах, провоцируя республиканцев, - им тоже хотелось повоевать "малой кровью". Предлог нашелся, когда 29 мая 1937 года "Германия" вторглась в испанские территориальные воды и республиканский самолет сбросил на нее бомбу, пронзившую верхнюю палубу линкора и взорвавшуюся в самом центре корабля (что, кстати, одним ударом развеяло миф об исключительной неуязвимости германских кораблей). Второй "карманный линкор" - "Адмирал Шеер" - в сопровождении четырех миноносцев немедленно направился к испанскому берегу. Целью рейда немецких кораблей были не военные укрепления, не батареи и не военные суда Испании, а беззащитные прибрежные города. Жертвой фашистов стал древний испанский город Альмерия, который "Адмирал Шеер" в упор расстрелял из одиннадцатидюймовых орудий главного калибра. По городу было выпущено более двухсот снарядов. Погибли в основном женщины и дети.
Так состоялось боевое крещение немецких "карманных линкоров", и эти выстрелы на рассвете как бы предопределили всю дальнейшую судьбу отлично вооруженных и быстроходных кораблей.
10 мая 1939 года Гитлер издал "Директиву подготовки к войне вооруженных сил на 1939-1940 годы". В директиве военно-морскому флоту приказывалось "провести соответствующую подготовку борьбы против английского и французского торгового судоходства".
Программа строительства громадных линкоров, на что были потрачены колоссальные средства, не была выполнена. В строю находилось лишь четыре линкора и четыре тяжелых крейсера - с этими силами выходить в открытый бой с английским флотом было бессмысленно. Фашистская Германия решила сконцентрировать усилия на морской блокаде Англии, а "карманным линкорам" предстояло заняться рейдерством.
21 августа 1939 года "Граф Шпее" и вспомогательное судно "Альтмарк" вышли к берегам Южной Америки. Через три дня за ними последовала "Германия", также в сопровождении вспомогательного судна. Оперативный приказ, который получили "карманные линкоры", гласил следующее: "Нарушение и уничтожение всеми доступными способами торгового судоходства. С вражескими военно-морскими силами, даже уступающими, входить в соприкосновение лишь в случае, если это способствует выполнению главной задачи... Частая смена позиций в операционных зонах создаст неуверенность и ограничит торговое судоходство. Временный отход в отдаленные районы приведет к дальнейшей растерянности противника..."
Через несколько дней Германия напала на Польшу, и началась вторая мировая война. А еще через месяц в борьбу вступили немецкие рейдеры.
1 октября в Лондоне были получены известия о том, что британский пароход "Клемент" погиб в тридцати милях от бразильского берега. Несколько человек из его команды сумели добраться до земли и сообщить, что корабль был потоплен большим немецким военным крейсером. Появление немецкого корабля у Южной Америки было неожиданностью для британского Адмиралтейства. Еще более непонятным было то, что никаких других сообщений о действиях немецких крейсеров ни до, ни после этого не поступало. Каждый день корабли становились жертвами подводных лодок, подрывались на минах, подвергались нападениям самолетов, но ни одну из потерь нельзя было безусловно отнести за счет надводных рейдеров.
1 ноября с самолета, пролетавшего между Мадагаскаром и Африкой, над местами, где когда-то располагались пиратские поселки, увидели, что какой-то корабль терпит бедствие. Пилот снизился над кораблем, который вот-вот должен был затонуть, и заметил две шлюпки, медленно двигавшиеся к берегу. Помочь им пилот ничем не мог, но, пролетая над первым же населенным пунктом, сбросил вымпел с сообщением об увиденном. Вскоре люди со шлюпок были найдены. Погибший корабль назывался "Африканская раковина". Он был потоплен громадным немецким кораблем, и капитан "Раковины" был взят немцами в плен. Этот пиратский акт также был загадочен. По описанию было ясно, что действовал один из "карманных линкоров": либо "Германия", о которой было известно, что недавно она находилась где-то в Северной Атлантике, либо "Граф Шпее". Однако если "Граф Шпее" и "Германия" проникли в Индийский океан, совершив тайное путешествие в несколько десятков тысяч миль, то почему они дают возможность части команды маленького, не представляющего никакой ценности и к тому же пустого кораблика "Африканская раковина" выбраться на берег, взяв в плен лишь капитана? Зачем рейдеру афишировать свое присутствие и охотиться за ничтожной добычей?
Норвежский танкер - жертва немецкого рейдера
Тайна, которая мучила в те дни и журналистов, и английских моряков, объясняется известными сегодня немецкими документами. Рейдеру (а им был "Граф Шпее", он же потопил "Клемента" у берегов Бразилии) нужно было, не попавшись самому на глаза военным кораблям союзников, запугать английских и французских торговцев, навести панику в морях - пускай кажется, что немецкие линкоры находятся везде и никто не застрахован от их нападения. И эту цель рейдеры выполнили. Недаром уже после войны, когда приказы Гитлера стали известны, Черчилль так говорил об оперативном задании германским "карманным линкорам": "С правильностью этих планов наше Адмиралтейство вынуждено было бы с прискорбием согласиться".
После гибели "Африканской раковины" вновь наступила пауза. Никто не знал, где рейдер ударит снова. В африканских портах была введена светомаскировка, корабли выходили в море без навигационных огней, и береговые батареи были приведены в боевую готовность.
Через две недели, 16 ноября, немецкий "карманный линкор" был замечен в Индийском океане голландским лайнером "Мания". На лайнере ожидали нападения, однако рейдер (это был "Граф Шпее") прошел мимо, и, хотя его орудия развернулись в сторону голландца, выстрелов не последовало. "Мания" сообщила о встрече с "карманным линкором", и меры предосторожности в Индийском океане были усилены. Но, показавшись "Мании", рейдер тут же изменил курс и повернул на юг. 2 декабря Адмиралтейство в Лондоне получило сигнал: "Подвергся нападению вооруженного рейдера. "Дорическая звезда ". Больше об этом пароходе, груженном мороженым мясом из Австралии, ничего не было слышно. В момент встречи с рейдером он находился в середине Атлантического океана.
...Сначала в плавучей тюрьме был один человек - капитан парохода "Клемент", однако с каждой неделей в ней скапливалось все больше народу. В то время никто на берегу не знал, сколько всего жертв у немецкого рейдера: ведь большинство кораблей не успевало послать сигнал бедствия. За октябрь в трюме прибавилось пять капитанов кораблей и человек пятьдесят матросов и офицеров. Затем после перерыва в тюрьме появился новичок - капитан "Африканской раковины". Прошел еще месяц, и снова пополнение - капитан "Дорической звезды".
В один из дней, который ничем не отличался от прочих, пленники почувствовали, что корабль охвачен напряжением. Отрывистые команды, быстрые шаги на палубах. Затем раздались залпы пушек малого калибра, застучали пулеметы: еще одна жертва попалась рейдеру.
Пароход "Таироа", несмотря на запрет немцев пользоваться рацией, начал передавать сигнал бедствия. Как только на линкоре перехватили передачу, заговорили пушки, и "Таироа" был буквально разнесен в щепки. В трюме стало совсем тесно. Моряков, подобранных с "Таироа", загнали в тюрьму. Командир "Графа Шпее" Лансдорф, в кругу верных людей не раз говоривший о своей оппозиции к нацистам, сам спустился в тюрьму и принес официальные извинения раненым членам команды "Таироа". "Мы не воюем с гражданскими лицами, - сказал он, - но вы вынудили нас открыть огонь, так как начали пользоваться передатчиком". Капитан Лансдорф нервничал. Он уже три месяца в океане, и ему кажется, что английские и французские линкоры стягиваются со всех сторон, чтобы расстрелять его так, как он расстреливал торговые суда. Команда недовольна, устала, нервы у всех на пределе, а приказа возвращаться все нет.
Через несколько дней пленных матросов перевели на вспомогательное судно "Альтмарк". На "Графе Шпее" остались лишь капитаны потопленных кораблей и несколько офицеров. "Таироа" был предпоследним кораблем, захваченным рейдером. Через два дня в тюрьме появилась команда еще одного корабля. И все. Еще через день пленники услышали, как трижды завыла сирена, а затем, впервые за все плавание, заговорили орудия главного калибра. Опасения капитана Лансдорфа сбылись: его в конце концов настигли...
У берегов Южной Америки "Графа Шпее" подкарауливали несколько военных кораблей союзников. Среди них были два английских линкора и новейший французский линейный крейсер "Дюнкерк", а также легкие английские крейсеры "Ахиллес" и "Аякс" и броненосный крейсер "Напряженный". Вот этим трем последним и удалось настичь рейдера.
"Навел" их на рейдера французский пароход "Формоза", везший из Франции в Уругвай несколько сот беженцев из республиканской Испании. По пути через океан "Формоза" встретилась с английским крейсером, командир которого решил, что этот тихоходный, грузный корабль может служить отличной наживкой для поимки рейдера. Потому он, несмотря на просьбу капитана "Формозы", встревоженного новостями о возможном присутствии рейдера в этих водах, не стал сопровождать пароход, а специально оставил его в одиночестве.
Увидев на горизонте высокие башни немецкого рейдера, моряки "Формозы" сейчас же дали англичанам условный сигнал по радио. Затем капитан французского парохода приказал повернуть к невидимому еще берегу, чтобы в крайнем случае затонуть как можно ближе к нему. Он не знал, близко ли англичане и успеют ли они на помощь.
Но тут же вахтенный крикнул, что видит с другого борта еще один военный корабль. Капитан узнал очертания английского легкого крейсера "Аякс". За "Аяксом" следовал "Ахиллос", и на помощь им спешил третий крейсер - "Напряженный", который был несколько крупнее двух предыдущих и обладал более мощной броневой защитой.
Английские корабли вышли в эфир с сообщением, что встретили "Графа Шпее" и вступают в бой. В тот же момент они были списаны со счетов. Никто в Лондоне не сомневался, что их задача - лишь задержать немецкий линкор до подхода главных сил: ведь залп "Графа Шпее" был раза в два-три мощнее залпа всех трех английских крейсеров, вместе взятых.
Бой начался на максимальном расстоянии. Лансдорф принял решение сконцентрировать огонь на "Напряженном". Потом морские историки будут укорять его за это, полагая, что он совершил тактическую ошибку: "Напряженный" нес двойную броню и был крайне вынослив. Если бы "Граф Шпее" начал с легких крейсеров, он мог бы разнести их в клочья в течение нескольких минут. Вместо этого Лансдорф всаживал залп за залпом в живучий крейсер, а легкие крейсеры, приблизившись, начали наносить "Графу Шпее" значительный урон. В конце концов повреждения, нанесенные "Напряженному", оказались настолько велики, что он начал отставать, его орудия одно за другим замолкали, и он вышел из боя. Теперь осталось лишь два преследователя - "Аякс" и "Ахиллес". И они, в нарушение всех правил и инструкций, продолжали бой.
Легкие крейсеры, используя свое преимущество в скорости, все время меняли курс, чтобы лишить немцев возможности прицельной стрельбы. Тем не менее оба корабля понесли большие потери, на них возникли пожары, и часть орудий вышла из строя. Но они продолжали гнаться за "Графом Шпее" до тех пор, пока Лансдорф не приказал повернуть к берегу и взять курс на Монтевидео.
Ночью, когда бой затих, "Граф Шпее" укрылся в нейтральных водах на рейде Монтевидео. На следующее утро в плавучую тюрьму вошел немецкий офицер. "Джентльмены, - сказал он на плохом английском языке. - Вы свободны. Мы в Монтевидео. Теперь моя очередь стать пленным".
Офицер излишне драматизировал положение: "Граф Шпее" пока оставался немецким военным кораблем и судьба его была неясна. У устья Ла-Платы дежурили искалеченные победители - "Аякс" и "Ахиллес", и со дня на день должны были подойти линкоры союзников. Лансдорф, связавшись по телефону с фюрером, предложил ему интернировать корабль, чтобы сохранить его для будущего. Гитлер вначале склонялся к другому решению: выйти в море и дать последний бой английской эскадре. Однако тут в дело вмешался неучтенный фактор: команда "Графа Шпее" отказалась выйти в море. Как отмечалось в опубликованном через несколько месяцев английским Адмиралтейством докладе, составленном на основе разведывательных данных, 16 декабря "между 3 и 7.30 пополудни команду выстраивали на палубе по крайней мере восемь раз, и один за другим офицеры корабля пытались сломить ее сопротивление. Последний призыв к чувству долга моряков был сделан капитаном Лансдорфом, но его люди тем не менее отказались выполнять свои обязанности. Во время этих построений команда "Адмирала графа Шпее" неоднократно нарушала строй, кричала и вела себя настолько неорганизованно, что ее поведение граничило с мятежом".
Вечером в субботу Лансдорф вновь связался по телефону с фюрером и доложил ему, что "Граф Шпее" не сможет героически погибнуть: пираты не хотят умирать. После разговора с Гитлером Лансдорф вернулся на борт и приказал готовиться к снятию с якоря. Он коротко объяснил решение фюрера собравшимся офицерам и удалился к себе в каюту.
На следующий день в пять часов вечера громадный корабль медленно пополз к морю. За ним на некотором отдалении следовал немецкий танкер "Такома". Далеко на горизонте были видны высокие мачты английского линкора и дымы остальных кораблей.
Наступил момент, когда рейдер покинул территориальные воды Уругвая. На мачтах его поднялись боевые флаги фашистской Германии. На английских кораблях пробили боевую тревогу. И тут же на глазах у всех "Граф Шпее" резко повернул влево и пошел к мели. С минуту никто не верил своим глазам. Гордый линкор отказался сражаться. Он собирался выброситься на мель.
"Граф Шпее" медленно полз, врезаясь килем в ил, и наконец остановился и накренился на борт. Его поход был окончен.
Ждавший этого момента танкер спустил шлюпки, и через несколько минут на борту рейдера остались лишь капитан и четыре офицера. Затем на последней шлюпке ушли с корабля и они, и еще через несколько минут из центра корабля поднялся столб черного дыма, а затем последовали взрывы, каждый из которых сотрясал корабль. Рвались торпеды и снаряды в погребах. Всю ночь "Граф Шпее" пылал, как огромный факел. Один из лучших кораблей Германии бесславно погиб.
Капитан Лансдорф устроил своих моряков по гостиницам Монтевидео и уладил прочие дела. Когда с этим было покончено, он заперся в номере гостиницы и застрелился. Он оказался не лучшим из капитанов и совсем никуда не годным слугой нацистов. Он не смел вернуться в Германию.
Больше, за исключением нескольких пиратских налетов "Германии" в Северной Атлантике и визита "Адмирала Шеера" в Индийский океан в начале 1941 года, "карманные линкоры" в рейдерстве не участвовали. Они вместе с другими военными кораблями Германии отстаивались на базах. А на охоту, как и во время первой мировой войны, выходят вооруженные торговые суда.
13 мая 1940 года у берегов Австралии была обнаружена немецкая мина. Через некоторое время без вести пропал английский пароход "Ученый". Морское управление приказало всем торговым судам проходить у берегов Австралии, не зажигая навигационных огней. 19 июня океанский лайнер "Ниагара", вышедший из Окленда в Новой Зеландии, подал сигнал бедствия. В Сиднее смогли разобрать лишь, что причиной катастрофы был взрыв. Лайнер в этот момент шел вдоль новозеландского берега. Через семнадцать минут была перехвачена еще одна радиограмма с "Ниагары", в которой сообщалось, что корабль быстро погружается и проходит эвакуация пассажиров и команды. В тот же день новозеландская береговая охрана обнаружила неподалеку от места гибели "Ниагары" выброшенную на мель немецкую мину. Всем кораблям было приказано держаться не ближе чем в ста милях от берега. Из порта пароходы выводились в море тральщиками. Кто и каким образом мог поставить эти минные заграждения, было неизвестно.
Виновником гибели "Ниагары" был немецкий рейдер "Орион" - обычный торговый пароход, на котором были установлены пушки и который был 6 апреля 1940 года вместе с несколькими такими же замаскированными рейдерами послан в дальнее плавание. Поставив мины у берегов Австралии и Новой Зеландии, "Орион" почти два месяца скрывался среди островов Южных морей. В августе "Ориону" удалось потопить французский пароход "Ноту", шедший из Новой Зеландии в Нумею - столицу французской Новой Каледонии. Через три дня, 20 августа, подал сигнал бедствия и пропал английский пароход "Туракина", приближавшийся к Новой Зеландии. Единственными свидетелями гибели этих жертв "Ориона" оказались трап с "Ноту", выброшенный волнами на берег близ Нумеи, и спасательный круг с "Туракины", найденный через месяц на пляже в Новой Зеландии.
В октябре "Орион" пришел к Маршалловым островам, где его уже поджидал танкер "Регенсбург", базировавшийся в Японии. Возможность получать из Японии подкрепления и снабжение была одной из важнейших причин активности немецких рейдеров в Южных морях. Вскоре после заправки "Орион" встретился с собратом по профессии - рейдером "Комета", сопровождаемым вспомогательным судном "Кулмерланд". В конце года к рейдерам присоединился удачливый "Атлант", который перед этим потопил несколько крупных пароходов в Атлантическом океане. Наконец подошел и "Пингвин", который также начал свою карьеру в Атлантике, но затем перешел в более безопасные воды Индийского океана и поставил несколько минных полей вокруг Австралии. Теперь, хотя в Индийском океане не было ни одного немецкого военного корабля, в нем действовал целый флот рейдеров, нанесших уже значительный ущерб судоходству.
Сведения о гибели судов поступали со всех сторон. Французский пароход "Комиссар Рамель" успел сообщить, что его обстреливает рейдер в самом центре Индийского океана. Через день норвежский танкер "Старый Якоб" послал сигнал бедствия из района между Цейлоном и Суматрой. Еще через неделю пропал пароход "Наушера". В центр океана была направлена военная эскадра, и тогда командиры рейдеров решили принять меры, чтобы их жертвы не воспользовались радиосвязью.
20 ноября с парохода "Маймоа", шедшего в Австралию, был замечен низко летящий гидроплан с английскими опознавательными знаками. Капитан, взглянув на него, отвернулся, но вдруг с палубы крикнули, что самолет что-то бросил в воду. Выглянув из рубки, капитан увидел, как за самолетом что-то тянется по волнам. И в следующее мгновение самолет промчался над кораблем. Раздался грохот. Самолет взмыл вверх и начал разворачиваться для следующего захода.
И капитан и матросы успели разглядеть, что самолет тащит за собой на тросе железную болванку. Вряд ли она могла быть средством нападения. Но когда самолет вновь прошел на бреющем полете и опять болванка прогрохотала по надстройкам, капитан догадался, в чем дело: самолет старался порвать антенну.
Следуя своей догадке, капитан тут же приказал дать радиограмму, что подвергся нападению. И вовремя: на следующем заходе самолет порвал антенну и улетел. Через полчаса на горизонте показался старый торговый корабль. Это был "Пингвин". "Маймоа" убегала от рейдера больше трех часов. За это время удалось починить антенну и возобновить радиосвязь. Самолет "Пингвина" повторял налеты на корабль, осыпая его пулеметными очередями и кидая бомбы. На корабле было много убитых и раненых, но моряки, отстреливаясь из винтовок, вновь и вновь восстанавливали антенну. Наконец "Пингвин" приблизился на дистанцию огня, были сдвинуты ящики, скрывавшие орудия на палубе, и после нескольких залпов капитану "Маймоа" пришлось отдать приказ покинуть корабль.
Когда шлюпки были подобраны рейдером и капитан "Пингвина" допрашивал офицеров "Маймоа", он сказал, что им повезло: если бы они, не дай бог, сбили его самолет, он вынужден был бы в качестве возмездия отправить их всех на дно.
Сигналы "Маймоа" были получены в Австралии, однако по крайней мере три часа было потеряно, прежде чем в Морском управлении пришли к заключению, какому из военных кораблей следовать к месту происшествия. Единственным, кто сразу изменил курс и поспешил к терпящей бедствие "Маймоа", был торговый пароход "Порт Брисбен", вооруженный всего двумя маленькими пушками. Почему-то, когда "Порт Брисбен" сообщил, что идет на помощь "Маймоа", Морское управление не запретило ему выступать в качестве добровольной жертвы рейдера. И пока управление продолжало радиосовещание с кораблями австралийского флота, "Порт Брисбен" последовал к месту гибели "Маймоа".
Наступил вечер. Погода испортилась, и пошел дождь. Стало так темно, что капитан "Порта Брисбен" решил, что до утра все равно никого найти не удастся. Тогда он приказал всем, кроме вахтенных, покинуть палубу, орудийным расчетам отдыхать, да и сам тоже отправился вниз, чтобы немного поспать. А меньше чем через час вахтенный увидел совсем рядом темный силуэт неизвестного корабля. Он успел разбудить капитана, но было поздно.
Вспыхнули прожекторы, и "Порт Брисбен" оказался в роли зайца, попавшего в лучи фар. В следующее мгновение раздался залп, поднялись столбы пара из перебитых труб, послышался оглушающий треск переборок. В считанные секунды "Порт Брисбен" лишился почти всех надстроек. Были снесены мостик, радиорубка, и погибли все, находившиеся там. Рули парохода были заклинены, и он медленно поворачивался вокруг своей оси.
Оставшиеся в живых моряки спустили три шлюпки. Две из них были подобраны немцами, одной удалось скрыться. Немцы не стали разыскивать ее в ночи - спешили уйти, понимая, что австралийские крейсеры уже спешат сюда.
Крейсер "Канберра" прибыл в эту точку утром 22 ноября. Вскоре удалось найти шлюпку с частью команды "Порта Брисбен", и моряки сообщили, что после потопления парохода "Пингвин" пошел на северо-запад. Туда и поспешил австралийский крейсер, тогда как "Пингвин", пройдя некоторое расстояние к северо-западу, чтобы ввести в заблуждение моряков в шлюпке, если они наблюдают за ним, изменил курс, встретился на юге с сопровождавшим его вспомогательным судном (это был норвежский танкер, захваченный "Пингвином") и, пока крейсеры прочесывали тот сектор, где ему положено было находиться, настиг и утопил "Порт Веллингтон", а затем ушел к мысу Доброй Надежды.
Там "Пингвину" еще раз повезло: он нашел целую эскадру китобойцев. "Пингвин" действовал не спеша, выбирал добычу пожирнее и покрупнее. В результате ему достались двадцать два китобойца, груженных китовым жиром. Чтобы понять значение этого улова, достаточно сказать, что в Германии, уже тогда испытывавшей нехватку жиров, ежегодное производство маргарина уступало количеству жира, захваченного "Пингвином".
Перед капитаном "Пингвина" встала неразрешимая задача: как доставить в Германию эти суда. У него не хватало людей для того, чтобы организовать столь большое число призовых команд. И тут на помощь пришел линкор "Адмирал Шеер".
В Германии оставалось два "карманных линкора": "Германия", переименованная в "Лютцов", и "Адмирал Шеер". Прошло больше года после гибели "Графа Шпее", прежде чем Гитлер решил еще раз рискнуть и выпустить в море рейдером такой большой корабль. Задачей его было уничтожение конвоев союзников - подводные лодки и самолеты не справлялись с этим. Время от времени крупные фашистские корабли выходили в Северное море и даже в Северную Атлантику, но далеко от баз не забирались и быстро отступали назад. "Шеер" должен был предпринять дальнее крейсерство, оказавшееся последним немецким рейдерским походом такого рода.
Сумев выйти в Атлантику незамеченным, "Адмирал Шеер" 5 ноября 1940 года обнаружил большой конвой, который охранял лишь один вспомогательный крейсер. "Шеер" в несколько минут расстрелял его и затем начал гоняться за кораблями конвоя, которые веером рассыпались по морю. До ночи "Шеер" утопил семь кораблей и тут же повернул на юг, к Азорским островам, потому что погоня за ним была организована на востоке - англичане полагали, что он тут же поспешит на базу.
В Южной Атлантике "Шееру" удалось захватить пароход, на котором находилось три тысячи тонн мяса и пятнадцать миллионов яиц, - этот пароход стал базой снабжения всех остальных рейдеров. Затем "Шеер" прошел в Индийский океан, проследовал Мозамбикским проливом и начал топить корабли в северной части Индийского океана. Здесь у него почти не было соперников. Недостаточно вооруженные австралийские корабли его так и не встретили, а английский и голландский флот находился в восточной части океана. Да и сам "Шеер" не стремился к встречам с противником. Он пришел не воевать, а грабить. И когда возле Мадагаскара он заметил два легких крейсера, сразу изменил курс, чтобы с ними не встречаться. Капитан объяснил свои действия желанием сохранить тайну своего пребывания в океане, хотя тайны здесь не было: потопленные им корабли успевали дать радиограммы. Не исключено, что капитан "Шеера" Кранке помнил о печальной судьбе Лансдорфа.
Возвращаясь в Атлантику, "Шеер" пришел на помощь "Пингвину", который не в состоянии был справиться со своей добычей. Капитан Кранке пересадил на китобойцы чуть ли не половину своей команды, принял с "Пингвина" пленных и грузы и пошел домой. Ему удалось прорваться в Брест, захваченный немцами. Добрались до Германии и почти все китобойцы - они не вызывали подозрений у патрульных кораблей союзников, и те их даже не досматривали.
Рейдеры "Комета" и "Пингвин" на рандеву у атолла в Индийском океане
"Пингвин" оставался в Индийском океане до весны, и его пиратская карьера оборвалась внезапно. "Пингвина" погубила случайность, деталь, которую не учел его капитан.
В мае 1941 года в северо-западной части Индийского океана он потопил очередную жертву - танкер - и спокойно проследовал дальше. Уверенность пиратов в собственной неуязвимости, возникшая после года неизменных удач, укреплялась и тем, что "Пингвин" был на этот раз перекрашен и полностью замаскирован под норвежский корабль, причем на случай встречи с англичанами имелись все соответствующие документы. Они были настоящими - их владелец был недавно уничтожен рейдером и не успел послать радиограммы.
Поисками рейдера занимался в том районе английский крейсер "Корнуолл". Его самолет, проверяя очередной квадрат, увидел норвежский корабль, облетел его на небольшой высоте и убедился, что это не "Пингвин". Он взял курс обратно, к крейсеру, но на полпути спохватился и срочно сообщил крейсеру координаты норвежца и просил задержать его.
Пилота удивило, что, когда он облетал норвежский корабль, ни один человек не выглянул, не помахал рукой англичанину. А это было неестественно.
Через час "Пингвин" принял бой с английским крейсером, и один из первых залпов "Корнуолла" поразил минный погреб "Пингвина". С "Пингвина" почти никто не спасся.
С каждым месяцем немецким рейдерам в Индийском океане приходилось все труднее. Корабли почти перестали выходить в одиночку, а дожидались в портах, пока соберутся конвои. Военные суда союзников научились быстрее прибывать на место происшествия, а усиление авиации позволило засекать рейдеры даже вдали от берегов.
Труднее стало немецким рейдерам и прорываться из Германии в Индийский океан. Правда, к ним все же присоединился один новичок - дизель-электроход "Корморан", вооруженный шестью 150-миллиметровыми орудиями, шестью торпедными аппаратами и имеющий на борту два гидросамолета и 360 мин. Той же зимой немецкие рейдеры собрались вместе у острова Науру и, пользуясь удивительной беспечностью наблюдательных пунктов на острове - центре добычи фосфатов, не только потопили все корабли, которые вывозили фосфаты с Науру, но и разгромили портовые устройства и склады, после чего безнаказанно удалились.
К тем же месяцам относится попытка итальянцев обзавестись собственными рейдерами, которые базировались бы в портах Сомали. Для этой цели был оборудован пароход "Рамб-I", который вышел в Индийский океан с задачей добраться до нидерландских владений на Суматре, а по дороге туда уничтожить как можно больше торговых кораблей англичан. "Рамбу-I" не удалось поймать ни одного торгового корабля, зато сам он стал жертвой легкого австралийского крейсера, который перехватил его у Мальдивских островов. После первых же выстрелов капитан рейдера приказал команде перейти в шлюпки и взорвал корабль.
Рейдер "Орион" - первый из рейдеров Индийского океана - после разгрома Науру ушел в Атлантику и вернулся домой. Он погиб 4 мая 1945 года, потопленный советской авиацией.
"Атлант" также ушел из Индийского океана весной 1941 года и за пять месяцев крейсерства в Атлантике потопил пять торговых кораблей. Затем он вернулся в Индийский океан, потопил еще одно судно у берегов Австралии и проследовал в Тихий океан, где встретился с рейдером "Комета", который только что совершил набег на Галапагосские острова. 27 октября 1941 года "Атлант" обогнул мыс Горн и пошел через Атлантический океан к Европе, но 22 ноября был замечен английским крейсером "Девоншир" и уничтожен. "Комета" была более удачлива и смогла вернуться в Германию, однако, когда через год была послана в новый поход, далеко отойти от базы не успела. В октябре 1942 года "Комета" погибла в бою с английским эсминцем.
Таким образом, к середине 1941 года в Индийском океане оставался лишь "Корморан" - самый быстроходный и современный из немецких рейдеров. Однако теперь даже ему здесь не было так вольготно, как раньше. Найти корабль, идущий вне конвоя, было почти невозможно. Лишь в конце июня попался югославский пароход, который потопили без предупреждения, а в тот же день к вечеру захватили и затем утопили австралийский пароход. "Корморан" был замаскирован под японское судно "Сакито Мару" и потому смог подобраться к своим жертвам, не вызывая подозрений.
После этого вновь потянулись долгие недели без добычи. К тому времени "Корморан" провел уже в море без берегов более двухсот пятидесяти дней. За август - сентябрь рейдеру удалось встретить лишь один пароход, но тот с такой готовностью остановился и даже пошел навстречу "Корморану", что немецкий капитан заподозрил в нем корабль-ловушку и предпочел убежать.
23 сентября "Корморан" потопил свою последнюю жертву - греческий пароход - и пошел на рандеву со вспомогательным судном "Кульмерланд", который, замаскированный под американский пароход, вышел ему навстречу из японского порта Кобе. После рандеву "Корморан" намеревался крейсировать к северу от Австралии.
Австралийский крейсер "Сидней" был наследником имени корабля, который победил в 1914 году "Эмден". В основном он занимался тем, что конвоировал суда с ценными грузами в Индийском океане. В ноябре он должен был встретить в море лайнер "Зеландия", перевозивший войска в Сингапур, и проводить его до того места, где дежурил другой крейсер. 15 ноября "Сидней" сообщил, что проводка "Зеландии" прошла благополучно и он вернется в Австралию 20 ноября.
20 ноября "Сидней" не появился. Это не вызвало беспокойства; задержка на день-два не была необычной. 23 ноября "Сидней" все еще не появлялся, и Морское управление, нарушив радиомолчание, вызвало крейсер. Ответа не последовало. На следующий день всем военным радиостанциям Австралии было приказано непрерывно вызывать "Сидней". С аэродромов поднялись самолеты и были отправлены на поиски крейсера в том направлении, откуда он должен был возвращаться. Только в 6 часов вечера 24 ноября английский танкер "Стюарт" сообщил, что подобрал в море плот с двадцатью пятью немецкими моряками. После краткого допроса пленных все австралийские военные корабли из этого района были брошены на поиски "Сиднея" и в ближайшие сутки подобрали еще два плота и шесть шлюпок. Но на них были только немцы - в общей сложности триста пятнадцать человек - и ни одного моряка с "Сиднея".
Как сообщили пленные, в 4 часа дня 19 ноября, когда "Корморан" медленно шел в ста пятидесяти милях от австралийского берега, с него заметили большой военный корабль. Капитан "Корморана" объявил боевую тревогу и тут же изменил курс так, чтобы солнце светило в глаза преследователям. Крейсер постепенно настигал рейдера и непрестанно подавал сигнал "Опознайте себя". "Корморан" не отвечал на сигналы. Тогда "Сидней" начал сигналить прожектором. "Корморан" продолжал отмалчиваться. Вступить в бой с крейсером капитан "Корморана" не решался - это было самоубийством. Он надеялся на чудо.
Наконец, когда расстояние между кораблями уменьшилось, "Корморан" поднял голландский флаг и сигналами сообщил крейсеру, что его название "Малаккский пролив". Для большей убедительности рейдер тут же передал в эфир сигнал "Остановлен подозрительным судном". Командир "Сиднея" был в нерешительности. Постепенно корабли сблизились на расстояние меньше мили и шли параллельными курсами с одинаковой скоростью. "Сидней" запросил "торговца": "Куда следуете?" - "В Батавию", - ответил "Корморан". И тут наступил критический момент. Крейсер поднял флаги, значения которых никто на рейдере не знал. Зато на крейсере сразу поняли, что корабль - не "Малаккский пролив". На борту крейсера были кодовые книги всех кораблей союзников, и поднятые знаки были центральной частью кодового сигнала настоящего "Малаккского пролива". Не получив сразу ответа, "Сидней" передал: "Покажите ваш секретный сигнал".
В этот момент расстояние между кораблями было уже менее мили. Торпедные аппараты и пушки "Сиднея" были готовы к бою, но в такие моменты все решают доли секунд. Уже полчаса, как немецкие артиллеристы держали "Сидней" на прицеле. А километровая дистанция в современном морском бою практически не встречается - это равносильно дуэли, когда противники стоят в шаге друг от друга. Через четыре секунды после того, как австралийский крейсер запросил секретный сигнал, первые снаряды разорвались у него на капитанском мостике и в радиорубке. Поэтому крейсер не успел передать в эфир ни слова. Расстояние между кораблями было столь мало, что "Корморан" с успехом пустил в дело все зенитные пулеметы, которые буквально опустошили палубу крейсера. Крейсер молчал, словно ошеломленный дерзостью небольшого торгового судна, и лишь после шестого залпа "Корморана" все пушки "Сиднея", кроме двух выведенных из строя, ударили по рейдеру. Снаряды пробили легкую обшивку "Корморана" и взорвались в машинном отделении. Но к этому времени рейдер уже успел дать залп из торпедных аппаратов, и две торпеды попали в крейсер.
Крейсер потерял ход и начал отставать. Несмотря на то что из машинного отделения "Корморана" поднимался столб дыма - там бушевал пожар, - рейдер уходил со скоростью в пятнадцать узлов, и торпеды, выпущенные "Сиднеем", в него не попали. Уже через несколько минут стало ясно, что битва подходит к концу. "Корморан" был вынужден остановить машины, и все силы были брошены на тушение пожара. "Сидней" вел огонь лишь из орудий малого калибра: его орудийные башни вышли из строя. В половине седьмого вечера раздался последний выстрел этого боя, и "Сидней", почти потеряв управление и сильно накренившись на борт, скрылся за горизонтом. Пожар на "Корморане" потушить не удалось, и, опасаясь, что огонь вот-вот достигнет минных погребов, капитан рейдера приказал всем покинуть корабль. Через полчаса после того, как последний матрос сошел в шлюпку, "Корморан" взорвался. Некоторое время на горизонте еще можно было разобрать слабый отблеск от горящего "Сиднея".
Видимо, австралийский крейсер потонул совершенно внезапно. Несмотря на то что берег был недалеко и спасательные корабли прочесали весь этот район и отыскали все без исключения шлюпки и плоты с "Корморана", ни одного из 650 офицером и матросов "Сиднея" найти не удалось. От крейсера осталась лишь продырявленная осколками надувная лодка, которую через две недели вынесло волной на берег.
Командир "Сиднея" проявил при встрече с рейдером преступное легкомыслие. Он позволил сократить дистанцию до такого расстояния, когда его преимущество перед рейдером было сведено на нет. По существовавшим правилам военные корабли не должны были приближаться к рейдерам ближе чем на десять километров - в таком случае рейдер был бессилен что-либо сделать с крейсером либо эсминцем. Дав возможность "Корморану" с первых секунд боя, пользуясь внезапностью, уничтожить капитанский мостик и радиорубку, "Сидней" сразу поставил себя в тяжелое положение, и результатом этого был уникальный в истории войны случай - торговый корабль (пусть даже оборудованный для рейдерства) смог потопить крейсер.
Бой "Корморана" с "Сиднеем" завершил эру немецкого рейдерства в Индийском океане. Единственный корабль такого типа, "Мозель", прорвавшийся в Индийский океан в мае 1943 года, не имел крупных успехов и был потоплен американской подводной лодкой. В последние два года войны Германия уже но предпринимала попыток послать рейдеры.
Это не значит, что в Индийском океане наступил мир. Война бушевала в нем куда в больших масштабах, чем в 1940-1941 годах, в том числе война против торгового судоходства. Но, во-первых, надводных рейдеров сменили подводные лодки; во-вторых, главными противниками вместо австралийцев и немцев стали американцы и японцы.
На последнем этапе рейдерской войны охотники за торговыми кораблями уходят под воду.
⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨
МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ