Я создала и активно наполняю телеграм-канал "Перець". Здесь лучшие карикатуры из журнала, начиная с 1922 года.
Заходите, подписывайтесь: https://t.me/cartalana
МОЖЕЙКО И.В. (КИР БУЛЫЧЕВ) "В ИНДИЙСКОМ ОКЕАНЕ" (очерки истории пиратства в Индийском океане и Южных морях (XV-XX века)), 1971
На сцене появляется коммодор Маркхэм. Он несет с собой справедливость белых людей. Ему нет дела до пропавших юношей и до того, что в деревне, в которой погиб епископ, никто не поднимал на него руку. Коммодор вспоминает: "Я послал шлюпку с положительным приказом не стрелять, за исключением самообороны, и делать знаки мира. Но так как ответных знаков мира не последовало, я призвал шлюпку обратно и выстрелил несколько раз из пушек. Жители убежали в лес". Но и на этом наказание не закончилось. Во всем должен был быть порядок.
"Я решил провести высадку десанта и показать им, что нельзя безнаказанно оскорблять британский флаг... Когда начался прилив, я покинул корабль на двух катерах с хорошо вооруженным десантом... Туземцы сопротивлялись, медленно отступая в лес и не переставая в нас стрелять и кидать камни. Я убежден, что суровый урок научил этих дикарей уважать жизнь белых людей... Затем мы вернулись на борт, хотя я с прискорбием вынужден сообщить, что двое из наших людей были серьезно ранены стрелами. Потери туземцев установить трудно".
Процедура наведения порядка была до отвращения одинакова. Сначала пираты убивали островитян, затем, если островитяне не желали смириться, появлялся крейсер и сжигал деревню. А пиратство и работорговля продолжали процветать, и продолжал заниматься своим ремеслом Булли Хейс.
Жизнь Хейса протекала так же бурно, как и за десять лет до того. Ему всегда нужны были деньги, и он никогда не задумывался над тем, какими путями они к нему поступают. Он постепенно разбогател, завел себе еще одну жену, поселил торговых агентов на многих островах, ибо это было выгоднее, чем возить рабов. Но пирата окружали соблазны, и одолеть их он не мог.
Однажды Хейс взял груз на Гуаме, принадлежавшем тогда испанцам, и, судя по документам, срочно отправился в Апию. Но, как потом выяснилось, он лишь отошел от порта на несколько миль и лег в дрейф неподалеку от берега. На третий день в сопровождении нескольких матросов он незаметно сошел на берег и направился к лесу. Однако дойти до леса Хейс по успел. Два десятка испанских солдат выскочили из укрытия, окружили его и взяли в плен. И хотя Хейс клялся, что просто решил поразмяться на берегу, никто его не стал слушать: у испанцев были свидетели, что Хейс договорился с политическими ссыльными на Гуаме увезти их с острова по цене в двадцать четыре доллара с головы.
Так Хейс оказался в Маниле, на Филиппинах, в качестве... политического заключенного.
Известный путешественник капитан Слокам, который вскоре в одиночку за три года обогнет земной шар на яхте "Спрей", был в то время в Маниле. Он встречался с Хейсом раньше и, так как знал, что испанская тюрьма на Филиппинах далеко не рай, решил навестить заключенного и ободрить его. Но путешественник ошибся. Сочувствовать Хейсу не приходилось. Он застал пирата на веранде дома начальника тюрьмы, где тот мирно пил кофе и обсуждал с ним и приехавшим к нему в гости епископом Манилы вопросы религиозного свойства. За несколько дней до того Хейс, не потерявший к сорока шести годам предприимчивости и изобретательности, перешел в католичество и стал в Маниле весьма популярной фигурой.
Еще через несколько дней Слокаму удалось увидеть, как во главе праздничной религиозной процессии по Маниле шагает босиком, неся самую длинную свечу, поседевший и приобретший в тюрьме благородный и несколько изможденный вид пират Хейс. А вскоре испанские власти в Маниле по настоянию епископа и других влиятельных лиц сняли с Хейса все обвинения и дали ему бесплатный билет до Сан-Франциско.
Из Сан-Франциско Хейс снова вырвался. Ему удалось уговорить какого-то доверчивого дельца дать ему свою яхту "Лотос" для крайне выгодного плавания в Южные моря. По каким-то неизвестным причинам, которые дали историкам основания подозревать Хейса в очередном жульничестве, на борту яхты помимо Хейса, его помощника Эльсона и норвежца Питера была жена владельца яхты, самого же владельца не оказалось.
Путешествие было нелегким, и Хейс изводил придирками норвежца, из-за чего у них то и дело вспыхивали ссоры. Кулаки Хейса все еще были крепки, и норвежец выходил из споров с подбитым глазом и ушибами. Смирялся и терпел.
В Апии Хейса встретили как долгожданного блудного сына. Ему рассказали и последнюю сенсационную новость. Росс Льювин, построивший себе крепость на Танне и удалившийся туда от дел, убит. Убил его брат мальчика, которого Льювин застрелил за кражу банана. Восстановив деловые контакты, Хейс тут же пустился в объезд своих владений.
31 марта 1877 года яхта приближалась к острову Вознесения. Было десять часов вечера, и стояла полная тьма. Жена хозяина яхты, по-прежнему сопровождавшая Хейса, и помощник капитана были внизу. На палубе оставались лишь Хейс и норвежец Питер. О том, что случилось, рассказывает со слов помощника капитана сан-францисская газета "Пост": "Капитан говорил с рулевым о курсе. Возник спор, и капитан ушел вниз. Когда он поднялся через несколько минут, матрос ударил его по голове бревном. Хейс упал и тут же умер".
Судьба убийцы неизвестна. И даже неясно, убил ли он Хейса в гневе, доведенный до крайности избиениями и придирками, или причиной была ревность.
После смерти Хейса появилось много рассказов о том, как он умер. Так как правда была банальна и некрасива, ее приукрашивали. Писали, что норвежец убил Хейса десятью выстрелами из револьвера и после каждого Хейс поднимался и не хотел умирать. Говорили, что его сожрали акулы...
"Шрамы" от его деятельности оставались еще на многие годы в памяти островитян, и пушки крейсеров, наводивших на островах "порядок", гремели и в его честь.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ПОРА РЕЙДЕРОВ
К старости генерал Пауль фон Леттов-Форбек, сын генерала и внук генерала, написал воспоминания. Назывались они "Восточноафриканские кампании". К тому времени слава генерала несколько потускнела, герои первой мировой войны быстро уходили в безвестность. Но в 1914-1918 годах имя Леттов-Форбека было известно каждому немцу. Это был неуловимый и непобедимый герой, который с горсткой преданных офицеров и солдат удерживал против английских дивизий холмистые равнины Восточной Африки. И чем хуже шли дела на европейских фронтах, тем громче была слава генерала (тогда еще полковника), отстаивающего последнюю немецкую колонию, последний осколок молодой империи.
В своих воспоминаниях фон Леттов-Форбек, которого американский публицист называл "Лоуренсом Аравийским с юнкерским оттенком", возвращается к последним предвоенным месяцам. Летом 1914 года полковник отправился с визитами по Танганьике. Он был недавно назначен сюда, в Дар-эс-Салам, однако чувствовал себя как дома. Колонисты, значительную часть которых составляли бывшие офицеры, принимали его радушно. Это была образцовая колония, которой управляли образцовые плантаторы, и охранять ее должен был образцовый полковник, сын генерала и внук генерала.
Разговоры за столом шли в основном о будущей войне. Летом четырнадцатого года мало кто сомневался в том, что она начнется очень скоро. Тем более что говорили об этом бывшие и настоящие военные и колонисты, почитавшие себя ущемленными соседями - англичанами, французами и бельгийцами, явно не способными создать и организовать столь же образцовую колонию, как Танганьика.
С европейских и африканских вопросов разговор неизбежно переходил к морским проблемам. И не только потому, что значительная часть собеседников в прошлом так или иначе была связана с флотом. То, что для жителей самой Германии было вопросом второстепенным, здесь приобретало особую остроту.
Германия, которая позже других европейских стран ворвалась в Южные моря и в Африку, сильно уступала в море не только Англии, но и Франции. А ведь за последние двадцать лет немецкий имперский флаг поднялся и над портами Китая, и над Западным Самоа, и над Камеруном... Колонии, возникшие во всех краях земли, надо было охранять, просуществовать без постоянной и целенаправленной помощи из метрополии они не могли.
Настойчивый адмирал Тирпиц сумел убедить кайзера Вильгельма в том, что Германии необходим могучий флот, способный противостоять английскому. Впрочем, кайзера и не нужно было особенно убеждать: у него самого была слабость к флоту и во время маневров он с гордостью надевал мундир почетного адмирала. Созданию флота мешали другие: левые в парламенте, интеллигенты, упрямые генералы, которые полагали, что будущие победы решаются на суше, в долинах Бельгии и Франции, в Польше и Прибалтике.
Несмотря на оппозицию, флот энергично строился. Закладывались дредноуты и крейсеры, но так как и Англия не стояла на месте, общий счет был все же не в пользу Германии. К началу первой мировой войны в Англии было 29 дредноутов, в Германии - 17; в Англии - 9 линейных крейсеров, в Германии - 7. Разрыв сохранялся, хотя и не был уже таким разительным, как в начале века.
Кроме тяжелых кораблей Германия строила и быстроходные крейсеры, которые должны были охранять колониальные владения империи. Полковник фон Леттов-Форбек и его собеседники свои надежды возлагали именно на эти крейсеры. В Тихом океане и Южных морях находилась эскадра вице-адмирала фон Шпее, состоявшая из тяжелых крейсеров "Шарнхорст" и "Гнейзенау" и трех легких крейсеров - "Эмден", "Лейпциг" и "Нюрнберг". Два быстроходных легких крейсера - "Карлсруэ" и "Дрезден" - базировались в Карибском море, а для охраны Восточной Африки выделялся крейсер "Кенигсберг" водоизмещением в одиннадцать тысяч тонн - самый быстрый и хорошо вооруженный корабль в Индийском океане. Наконец, в отрыве от основных сил находились могучий линейный крейсер "Гебен"; и крейсер "Бреслау", отряженные в Средиземное море.
Разбрасывая по дальним морям часть своего флота, немецкое командование рассчитывало, что в случае войны им будут оказывать поддержку базы колоний, а также пассажирские и торговые суда, которые должны были быть вооружены и использованы в качестве вспомогательных судов и лихтеров. Основные надежды связывались с пассажирскими лайнерами типа "Кронпринца Вильгельма" водоизмещением в двадцать тысяч тонн, способными развивать скорость в двадцать пять узлов (больше, чем любой крупный военный корабль того времени) и снабженными платформами для немедленной установки пушек.
8 августа 1914 года полковник фон Леттов-Форбек, находившийся в военном лагере неподалеку от Дар-эс-Салама, был разбужен стрельбой со стороны города. Война уже катилась по бельгийским полям и грохотала у стен Белграда. "Кенигсберг" неделю как исчез из столицы неизвестно куда - задание было секретным.
Полковник взбежал на мыс, с которого были видны бухта, одна из лучших в Африке, узкий канал между коралловыми рифами, ведущий к ней, белые дома торговцев и строения, оставшиеся с тех времен, когда Дар-эс-Салам - "Дом мира" - был стоянкой флота занзибарских султанов. У входа в канал находился английский крейсер. Пуховые клочки дыма возникали у его пушек - крейсер обстреливал вышку радиостанции.
Полковник понял, что в любой момент можно ждать десанта. Он поднял отряд и приказал занять позиции у небольшой бухты, куда могли пристать шлюпки с крейсера. Но десанта не дождались. Вместо него появился гонец от губернатора. Пока полковник организовывал оборону побережья, жители Дар-эс-Салама не только затопили в судоходном канале пароход и этим надолго закупорили гавань, но и поспешили заключить с английским крейсером перемирие и выполнить все требования противника: купцы воевать не намеревались.
Кроме обстрела радиостанции у английского корабля была и вторая задача: уничтожить потенциальных рейдеров - охотников за торговыми судами. И прежде чем уйти, крейсер утопил два парохода, которые могли быть переоборудованы в рейдеры. Так как пароходы были невооруженными, гражданскими, то 8 августа можно считать днем начала новой эры пиратства в Индийском океане.
В эти же дни до полковника фон Леттов-Форбека дошли и другие новости. Первую добычу настиг крейсер "Кенигсберг", и добыча была значительнее, чем у английского крейсера в Дар-эс-Саламе. "Кенигсберг" подстерег и потопил большой корабль "Город Винчестер", который вез в Англию почти весь годовой урожай цейлонского чая.
В северных морях с первых же дней войны инициативу в нападениях на гражданские суда захватили германские подводные лодки, но в Индийском и Тихом океанах их не было: радиус действия первых подводных кораблей был еще недостаточно велик, чтобы они могли так далеко отходить от своих баз. Первый год войны в дальних морях - эпоха надводных рейдеров.
Если бы германское правительство было последовательно, то оно, как и предусматривалось ранее, превратило бы в рейдеры все свои крейсеры, находившиеся в дальних морях, а также бросило к ним на подмогу другие суда. Планы на этот случай были разработаны и подготовлены как базы для заправки, так и вспомогательные суда. Но 28 августа произошло сражение у острова Гельголанд, в ходе которого немцы потеряли три легких крейсера. Быстрота, с которой они погибли, произвела большое впечатление на кайзера. Его стал преследовать страх потерять с такими трудами построенный флот - гордость Германии. Германский флот скрылся на базах в Северном море и был почти с самого начала войны обречен на бездействие. За четыре года он участвовал лишь в одном крупном сражении - Ютландском бою, стоившем англичанам значительно больших потерь, чем немцам. Но после боя германский флот укрылся на базах и стоял там до конца войны.
Гельголандское сражение решительно повлияло и на немецкую морскую политику в дальних морях. Германия смиряется с потерей тихоокеанских баз и островов в Южных морях - Самоа, Новой Гвинеи, Науру - и оставляет на произвол судьбы флот, который должен был защищать эти владения. Никаких подкреплений, никакой помощи кораблям. И начальник генерального штаба военно-морских сил Поль заранее подписывает смертный приговор и адмиралу Шпее с его эскадрой, и "Кенигсбергу": "Мы не можем отсюда с уверенностью сказать, сможет ли эскадра выбирать, против кого направить свои предсмертные удары".
Эскадре Шпее, которая находилась в это время в открытом море (ее главную базу - порт Циндао в Китае - блокировали японцы), надо было дать указание срочно возвращаться в Германию. Однако этот приказ так и не был отдан, и Шпее должен был действовать на свой страх и риск.
Адмирал Шпее решил прорываться вокруг мыса Горн и через Атлантический океан: ведь у него в эскадре помимо легких крейсеров были и тяжелые корабли. Лишь легкий крейсер "Эмден", капитан которого Карл фон Мюллер попросил разрешения следовать ранее утвержденным планам и отделиться от эскадры, остался в Южных морях.
Адмирал доносил домой: "Одинокий легкий крейсер может получать уголь с захваченных пароходов и продержится довольно долго. А так как он может рассчитывать на богатую добычу, я отпустил самый быстроходный из легких крейсеров".
7 сентября "Эмден", миновав Суматру, вырвался в Индийский океан. За неделю, последовавшую после этого, крейсер потопил девять торговых кораблей. В Лондоне начался переполох. Резко поднялись страховые ставки. Из Австралии и Новой Зеландии шли панические телеграммы. Пароходы с войсками, продовольствием, снаряжением для метрополии отказывались выходить в море. Они требовали охраны. Под угрозой были и корабли, идущие из Индии, потому что в северо-западной части океана рыскал "Кенигсберг", и отсутствие вестей о нем лишь увеличивало панику.
Прошла еще неделя. 20 сентября вновь объявился "Кенигсберг". На рассвете его мачты показались над слоем белесого тумана неподалеку от порта Занзибар. Глухие раскаты пушечных залпов разбудили беспечно спавший город. Снаряды рвались в порту, в бухте и, перелетая к жилым кварталам, поднимали столбы дыма, пыли и кирпичей. Затем "Кенигсберг" перенес огонь на английский крейсер "Пегас", охранявший порт, и вывел его из строя. Вооруженный буксир, который должен был заранее сообщить о приближении "Кенигсберга", но опоздал это сделать, пытался отвечать на выстрелы крейсера, но и он через несколько минут пошел ко дну. Затем уже, не спеша, "Кенигсберг" занялся уничтожением стоявших в порту пароходов. Его главный соперник в этом районе - "Пегас" - был мертв.
Завершив разгром порта, "Кенигсберг", не потеряв ни одного человека, спокойно развернулся и растаял в лучах только что взошедшего солнца.
В ту же ночь дал знать о себе "Эмден". В Мадрасе никто не заметил его приближения. Набережная была освещена, в порту грузились пароходы, которые должны были взять курс на Суэц. "Эмден" появился из ночи, как серое привидение, и приблизился к громадным цистернам с горючим - основному складу нефти в Индии.
Цистерны вспыхнули одна за другой, и вскоре в порту стало светло как днем. "Эмден" расстреливал склады и причалы в упор. И так же бесследно, как "Кенигсберг", "Эмден" пропал в океане.
Не говоря уже о потерях от действий корсаров, велико было унижение, испытываемое английским флотом. Если два рейдера в Индийском океане смогли полностью парализовать судоходство, что случится, когда десятки легких крейсеров бросятся по морям, разыскивая добычу? Оскорбление было тем большим, что превосходство союзников в силах в этом районе было более чем десятикратным. Двум немецким крейсерам противостояли крейсеры в Коломбо, Сингапуре и в Южных морях, австралийский флот и, наконец, французские и русские военные корабли. "Кенигсберг" мог победить в бою один на один любой из английских кораблей в Индийском океане, "Эмден" мог уйти от любого из них, но уже два английских крейсера были любому из рейдеров не по зубам. Но как поймать пиратов?
Крейсер "Кенигсберг"
Из Мадраса "Эмден" пошел на Коломбо и в виду английских кораблей, базирующихся там, захватил и потопил более десяти торговых судов, заправился углем и продовольствием. Он снова был готов к рейдам.
До середины октября фон Мюллер рыскал по Индийскому океану. Правда, добычи стало меньше: корабли отстаивались в портах. Тогда фон Мюллер решился на дерзкое нападение. Он ворвался в гавань Пенанг в Малаккском проливе (в это время его ждали у берегов Южной Африки, где вспыхнуло антианглийское восстание буров под руководством генерала Христиана де Вета) и, не обращая внимания на огонь пушек фортов и военных кораблей, стоявших на рейде, потопил русский крейсер "Жемчуг" и французский эсминец.
Уже за первый месяц войны немецкие рейдеры уничтожили более сорока торговых кораблей, причем рекорд здесь поставил не "Эмден", а другой быстроходный крейсер - "Карлсруэ", который вместе с "Дрезденом" начал свои набеги из бассейна Карибского моря, - общее водоизмещение погубленных им кораблей превышало сто тысяч тонн.
По сравнению с последующими месяцами тотальной войны, когда подводные лодки топили "торговцев" без предупреждения и не тратили времени на то, чтобы дать возможность команде сойти в шлюпки, пираты-рейдеры на первых порах действовали чуть более гуманно. С крейсера приказывали пароходу остановиться, затем туда отправлялась шлюпка, и десант проверял, нет ли на корабле нужных для рейдера товаров. Затем шлюпка отваливала обратно, и команда спешно пересаживалась в лодки, чтобы успеть отгрести от обреченного корабля. Однако гуманизм этот был весьма относителен. Дело в том, что рейдеры встречались со своими жертвами не только у берегов. Торговые пути, на которых крейсеры подстерегали добычу, пересекают Индийский (да и Тихий) океан по прямой, и большинство шлюпок не добирались до берега. В сентябре 1914 года по сморщенному лицу океана черными точками были разбросаны десятки и десятки шлюпок и плотов, на которых медленно плыли к смерти моряки и пассажиры погибших кораблей.
"Карлсруэ" и "Дрезден" чуть не попались английскому адмиралу Крэддоку, эскадра которого охотилась за немецкими рейдерами по всему Атлантическому океану, но были спасены немецким вооруженным лайнером "Кронпринц Вильгельм", трюмы которого были полны углем. Запасшись топливом, рейдеры почувствовали себя в безопасности. Ни один английский корабль не мог соперничать с ними в скорости.
В эти недели стала осуществляться идея конвоя - каравана торговых кораблей, охраняемых эсминцами и крейсерами. Идея, разумеется, не новая: еще испанцы таким образом отправляли в Европу грузы из Америки, опасаясь пиратов и каперов. Но за последние столетия эта форма морских перевозок была основательно забыта, и, чтобы войти в военный быт, ей пришлось преодолеть сильное сопротивление. Британское Адмиралтейство противилось конвоям, так как, во-первых, полагало, что у отдельного судна больше шансов прокрасться через океан незамеченным, а во-вторых, берегла военные корабли - ведь конвои предназначались для защиты не только и не столько от рейдеров, сколько от подводных лодок.
Один из первых больших конвоев должен был идти из Австралии через Индийский и Атлантический океаны в Англию, однако его отплытие несколько раз откладывалось из-за угрозы "Кенигсберга" и "Эмдена". Наконец конвой все-таки двинулся, охраняемый австралийскими и английскими военными судами. Тем временем эскадра адмирала Крэддока гналась за "Дрезденом", который ушел из Карибского моря на юг по приказу адмирала Шпее, чтобы соединиться с его эскадрой. Цели немецкого адмирала Крэддоку были неизвестны. Идет ли он в Атлантику, чтобы пробиться к главным силам? Маловероятно. Ведь если один крейсер может проскользнуть незамеченным, то эскадре, которой требуется уйма угля и припасов, которая состоит из нескольких групп кораблей, остаться незамеченной просто невозможно. Идти в Северную Атлантику - значит обрекать себя на встречу с английским флотом. Крэддок заключил, что Шпее спешит к мысу Доброй Надежды, чтобы перехватить австралийский конвой, и решил подождать его у мыса Горн.
А адмирал Шпее, разгромив французскую морскую базу на Таити, пересек со своими судами половину Тихого океана и выбрал в качестве временной базы остров Пасхи. Здесь корабли остались на неделю, поджидая, пока к ним присоединится "Дрезден". Загорелые немецкие моряки спускались на низкий берег острова, бродили по сухой траве между поваленных статуй. Война казалась нереальной и далекой, как луна. За деревянные статуэтки, вырезанные островитянами, офицеры платили серебряными пятимарковиками с изображением райской птицы и надписью "Германская Новая Гвинея". В самой Германии никто уже не выбрасывал серебряных монет на покупку сувениров - цены росли с каждым днем, и уже на второй месяц войны в Берлине стала ощущаться нехватка продуктов.
Новости, принесенные "Дрезденом", были утешительны. В Англии действия рейдеров вызвали суматоху. Спешно стягиваются в Южную Атлантику боевые суда. Удачно действуют и подводные лодки. Самое важное заключалось в том, что капитан "Дрездена" доставил сведения о составе эскадры адмирала
Крэддока, которая дежурила у мыса Горн, загораживая путь адмиралу Шпее в Атлантический океан. Если агентура "Дрездена" не ошиблась, то Крэддок располагал устаревшим броненосным крейсером "Монмаут", быстроходным легким крейсером "Глазго", вооруженным транспортом "Оранто". И, наконец, на Фолклендских островах заправлялся флагманский корабль Крэддока - броненосный крейсер "Добрая Надежда". С каждым днем английская эскадра могла усилиться, поэтому Шпее решил не терять времени даром и, закончив погрузку угля с заблаговременно собранных к острову Пасхи угольщиков, взял курс к чилийским берегам.
В воскресенье 1 ноября в 16 часов 25 минут с кораблей Шпее были замечены дымы двух кораблей. Вскоре к ним присоединились еще два. Вся английская эскадра собралась вместе. Через полтора часа начался Коронельский бой, который должен был дать ответ на вопрос, могут ли большие, но устаревшие английские броненосные крейсеры устоять против современных немецких. Ведь по числу кораблей эскадры были равны. Два тяжелых крейсера - "Шарнхорст" и "Гнейзенау" - у Шпее, два броненосных крейсера - у Крэддока. Два легких крейсера - "Дрезден" и "Лейпциг" - в немецкой эскадре, легкий крейсер "Глазго" и вооруженный транспорт "Оранто" - у англичан.
Ответ был дан скоро: в тот же вечер английская эскадра перестала существовать.
Через три дня известие о гибели кораблей достигло Лондона. Первый лорд Адмиралтейства сэр Уинстон Черчилль срочно собрал морских лордов и получил согласие на отправку к берегам Южной Америки сильной эскадры. Очевидно, это следовало сделать раньше, не дожидаясь, пока погибнет эскадра Крэддока, но вера в непобедимость английского флота была столь нерушима, что мысль о возможности поражения от бредущей через весь мир немецкой азиатской эскадры была невероятна.
Через неделю в Атлантический океан вышли два новейших линейных крейсера - "Неуязвимый" и "Несгибаемый", значительно превосходящие по вооружению и скорости корабли Шпее, в сопровождении пяти средних и легких крейсеров. Им был дан приказ: найти и уничтожить эскадру Шпее.
Тем временем судьба остальных рейдеров складывалась драматично. 4 ноября, когда Черчилль узнал о разгроме Крэддока, крейсер "Карлсруэ" получил приказ из Берлина: "Возвращайтесь домой. Ваша работа закончена". Через несколько часов, находясь в открытом море недалеко от Барбадоса, "Карлсруэ" неожиданно взорвался, разломился пополам и в течение нескольких минут утонул. Капитан и большая часть команды погибли. Была ли эта диверсия или спонтанный взрыв порохового погреба - одна из неразгаданных тайн первой мировой войны.
В тот же день крейсер "Эмден" в очередной раз ускользнул от преследовавшего его английского крейсера "Ярмут", и капитан фон Мюллер решил напасть на радиостанцию на Кокосовых островах (острова Килинг) в центре Индийского океана и прервать связь между Австралией и Южной Африкой. Указаний из Германии давно уже не поступало, все немецкие колонии в Океании пали, и путь на восток был блокирован японским флотом. Команда крейсера устала от беспрерывного бегства - рейдер вот-вот должен был завершить свою корсарскую эпопею. Но то, что это случится через несколько часов, никто на борту крейсера не подозревал.
Когда "Эмден" высадил десант у радиостанции, на горизонте показались дымы. Крейсер тут же поднял якорь и бросился наперехват, так как фон Мюллер решил, что приближается торговый караван. Когда расстояние сократилось, оказалось, что рейдер столкнулся с конвоем, который состоял из нескольких десятков грузовых судов, окруженных почти всем австралийским флотом и несколькими английскими крейсерами и эсминцами.
После минутной растерянности англичане, ожидавшие в любой момент нападения эскадры Шпее или "Кенигсберга", поняли, что перед ними лишь легкий крейсер. Вдогонку за "Эмденом" бросился австралийский крейсер "Сидней". "Эмден", котлы которого требовали чистки, не мог развить своего хода, и "Сидней" вскоре настиг его. Бой между двумя кораблями длился почти до заката. "Эмден" сопротивлялся до последнего снаряда. Наконец фон Мюллер приказал взять курс на коралловые рифы. Разгромленный, тонущий крейсер, который в Германии уже получил гордое, но не совсем отвечающее обстоятельствам прозвище "Лебедь Востока", на полном ходу вполз на рифы. Острые зубья кораллов разорвали днище, и крейсер замер. Еще много лет его ржавеющий корпус с обвалившимися, словно упавшие кегли, трубами и чудом сохранившейся фок-мачтой возвышался над низкими рифами. Шлюпки с "Сиднея" подошли к борту, и капитан пиратского рейдера сдался в плен. Теперь в Индийском океане остался лишь один немецкий рейдер - неизвестно куда исчезнувший "Кенигсберг".
В течение следующих нескольких месяцев англичанам удалось уничтожить почти все немецкие военные корабли, находившиеся в открытом море. 7 декабря 1914 года у Фолклендских островов эскадра Шпее встретилась с линейными крейсерами англичан. Шпее сопротивлялся три часа. Изношенные котлы его крейсеров позволяли развить только пятнадцать узлов, пушки стреляли реже и ближе, чем английские. Месть за Коронельское сражение была полной. Лишь легкий крейсер "Дрезден" избежал гибели и до марта 1915 года скрывался в Тихом океане.
Английские крейсеры "Глазго" и "Кент" отыскали "Дрезден" в бухте острова Хуан-Фернандес, который не раз упоминался в этой книге. "Дрезден" не стал сражаться. Его капитан выкинул белый флаг, высадил команду на берег и взорвал пороховой погреб.
Еще некоторое время, до марта 1915 года, продержались немецкие лайнеры "Кронпринц Вильгельм" и "Принц Эйтель Фридрих". В течение зимы они потопили в общей сложности восемнадцать торговых кораблей, но к весне истощились возможности получать топливо, а возвратиться домой лайнеры не могли - уже эффективно действовала морская блокада союзников. Лайнеры в марте вошли в американский порт Ньюпорт и были здесь интернированы.
Итак, остался последний пират - крейсер "Кенигсберг". Он находился где-то в Индийском океане, но никто не мог сказать точно где.
В последний раз его видели на Сейшельских островах.
Зимой небольшая рыбачья шхуна из Махе подошла к одному из ненаселенных атоллов Сейшельских островов - Альдабре. Атолл образует лагуну, достаточно большую и глубокую, но низкие берега атолла, поросшие лишь кустарником, не могут скрыть спрятавшийся в лагуне корабль. Капитан рыбачьей шхуны увидел над рифами верхушки мачт и труб неизвестного судна. В Махе уже несколько месяцев только и разговоров было что о немецких рейдерах, и капитан решил, что нашел немецкого пирата. Прежде чем отправиться в Махе, чтобы сообщить о своей находке, капитан спустил на берег матроса, который должен был укрыться в кустах и наблюдать за кораблем. На следующий день крейсер развел пары и вышел в море. Наблюдатель заметил, что он держит курс на юго-восток.
Сведения, сообщенные с Сейшельских островов, позволили английским охотникам за рейдером установить, что атолл Альдабра - одна из секретных баз "Кенигсберга". На всякий случай на атолле был установлен постоянный пост.
Еще некоторое время поиски продолжались также безрезультатно, пока английский крейсер "Чатам" не остановил немецкое госпитальное судно. При обыске судна были найдены документы, из которых стало ясно, что немецкие лихтеры возят уголь в устье реки Руфиджи, где, казалось бы, им делать совершенно нечего.
Если у капитана Лоофа, командира "Кенигсберга", и были еще планы выходить в пиратские набеги, то к весне 1915 года от этого пришлось отказаться. У англичан и австралийцев были развязаны руки, и они прочно контролировали побережье Восточной Африки. "Кенигсберг" остался совершенно один против нескольких сильных крейсеров союзников. Кроме того, торговые суда уже не выходили в море в одиночку, и охота за ними была слишком опасна. Прорыв в Атлантику и на север также исключался. И тогда Лооф и фон Леттов-Форбек решили сохранить крейсер любой ценой. Пусть он остается таинственной и неопределенной угрозой. Пусть само его существование заставляет трепетать противника. Поэтому крейсер был введен в основную секретную базу в дельте Руфиджи.
Оказывается, пока английские крейсеры рыскали по всему океану в поисках пирата, он спокойно отстаивался у них под боком, на полдороге между Дар-эс-Саламом и Линди, в нескольких десятках километров к югу от Занзибара.
Когда подозрения в том, что "Кенигсберг" прячется в дельте Руфиджи, превратились в уверенность, к устью реки начали стягиваться английские корабли. Однако фон Леттов-Форбек принял меры к охране "Кенигсберга". Из немецких добровольцев, знакомых с зарослями дельты, и моряков с крейсера были срочно созданы отряды "Дельта" во главе со старым плантатором Шенфельдом. Орудия малого калибра были сняты с "Кенигсберга" и установлены в чаще. И когда весной английские канонерки попытались подняться по протокам, чтобы точнее определить место, где прячется крейсер, их отогнали огнем.
Чтобы быть уверенным в том, что "Кенигсберг" не вырвется, англичане затопили в протоке старое судно. Но этим победу над "Кенигсбергом" не приблизили. До тех пор пока не было точно известно место его стоянки, обстреливать его было бессмысленно.
Прошло несколько недель. Английские крейсеры дежурили у устья реки, но "Кенигсберг" не подавал признаков жизни. Наконец бессмысленное стояние на месте англичанам наскучило, и эскадра отправилась в не менее бессмысленный набег на Дар-эс-Салам, где долго расстреливала губернаторский дворец, чего им впоследствии не могли простить свои же: когда Дар-эс-Салам стал английским, роскошный дворец лежал в руинах, и новому, уже английскому, губернатору негде было остановиться. Недовольство набегом выразили и в Лондоне. Время шло, немецкая пропаганда изображала "Кенигсберг" как непобедимую крепость, оплот германского владычества в Индийском океане, а английская эскадра не спешила.
Упреки в адрес английских капитанов были, в сущности, необоснованны. Пробираться к крейсеру наугад - значило подставлять себя под удар. Поэтому англичане принимали иные меры.
В Южную Африку была отправлена телеграмма следующего содержания: "Разыщите охотника на слонов Преториуса. Нам он требуется для выполнения специального задания". Про охотника англичанам рассказывали на Занзибаре. Говорили, что он перед войной охотился на слонов в долине Руфиджи и отлично знает эти места. Охотник должен был пробраться сквозь чащу и найти "Кенигсберг".
Пока разыскивали и доставляли охотника, из Индии привезли два самолета. Самолеты долго кружили над дельтой, пытаясь угадать очертания тщательно замаскированного крейсера, но лишь обнаружили, что затопленный англичанами в протоке угольщик пробкой служить не может: от места, где стоял "Кенигсберг", к морю вели еще по крайней мере два глубоких рукава, по которым он мог ускользнуть.
В общей сложности осада немецкого крейсера продолжалась почти полгода. Наконец после нескольких неудач было решено начать последний штурм, и в устье реки Руфиджи вошли две бронированные канонерки под прикрытием двух крейсеров и трех тральщиков (фон Леттов-Форбек пишет, что в операции участвовали четыре крейсера).
Если считать этот бой морским, то он был самым длительным морским сражением первой мировой войны. "Кенигсберг" при поддержке наземных заслонов сопротивлялся целую неделю. Семь дней над безлюдными, заросшими лесом и мангровыми зарослями болотами гремели пушки.
Основной ударной силой англичан были канонерки с установленными на них тяжелыми орудиями. Их огонь, как и огонь дальнобойных орудий крейсеров, корректировался самолетами. "Кенигсберг" не мог отвечать крейсерам, потому что самолетов у немцев не было и крейсеры были ему не видны. Зато когда канонерки приблизились, "Кенигсберг" обрушил на них всю силу своих пушек. Снаряды крейсера нанесли такие тяжелые повреждения канонеркам, что они с трудом доплелись до своих.
Но силы были очень неравны, и 11 июля последняя атака англичан завершилась успехом. "Кенигсберг" затонул у самого берега, и, унося с борта тяжело раненного капитана Лоофа, последние моряки спустились на берег. Все ценное, в том числе часть артиллерии, удалось с крейсера снять. Команда крейсера присоединилась к отрядам фон Леттов-Форбека, и еще в течение двух лет пушки "Кенигсберга" вступали в бой в джунглях и на плоскогорьях Восточной Африки, в сотнях километрах от берега.
Любопытная история связана с последней попыткой Берлина снабдить "Кенигсберг" углем и боеприпасами. Хотя крейсер еще в 1914 году был фактически списан со счетов, полностью игнорировать его было нельзя, хотя бы из пропагандистских соображений. Поэтому попытка снабдить "Кенигсберг" боеприпасами и углем была все же предпринята.
14 апреля 1915 года английский крейсер "Гиацинт" догнал в море торговый пароход под датским флагом. К этому времени война на море уже не знала ограничений, и любой корабль - военный, торговый, пассажирский, санитарный, нейтральный или принадлежащий воюющей стороне - чаще всего погибал при встрече с рейдером или подводной лодкой. С "Гиацинта" прочли название парохода: "Кронберг".
"Гиацинт" приказал пароходу остановиться для досмотра, однако тот не подчинился и повернул к недалекому африканскому берегу. Крейсер открыл по пароходу огонь. "Кронберг" успел добраться до бухты и здесь, охваченный пламенем, выбросился на берег.
С "Гиацинта" несколько минут наблюдали за тем, как с борта горящего парохода на берег выпрыгивают моряки. Конечно, можно было спустить шлюпки и подобрать экипаж.
Стоило и осмотреть груз. Но капитан крейсера рассудил иначе. Если корабль и в самом деле датский и с грузом у него все в порядке, то может подняться скандал, которым воспользуется немецкая пропаганда. Ведь расстрел мирного судна был явно пиратским актом со стороны английского капитана. Кроме того, пылающий пароход должен был вот-вот взорваться, и груз с него все равно не спасти.
Поэтому "Гиацинт" взял курс к реке Руфиджи, где он участвовал в блокаде "Кенигсберга".
В это время датский пароход "Кронберг" подходил к устью Ла-Платы, и никто на его борту не подозревал, что в списках английского Адмиралтейства он значился погибшим у берегов германской Восточной Африки.
Настоящее название лже-"Кронберга" было "Рубенс", и он вез "Кенигсбергу" уголь и снаряды. Для того чтобы избежать возможной проверки, "Рубенс" был перестроен так, чтобы силуэт его точно соответствовал силуэту "Кронберга". Маскировка была продумана во всех деталях. Даже зарплату морякам платили в датских кронах. На борту не было ни одной немецкой книги, все надписи были заменены на датские. "Рубенсу" удалось обогнуть с севера Британские острова и пересечь с севера на юг весь Атлантический океан. Все встречавшиеся ему пароходы, даже если они тут же сообщали о "Кронберге", ни разу не заподозрили неладного.
И только когда до устья Руфиджи оставался день пути, произошла неожиданная встреча с "Гиацинтом".
Когда английский крейсер пошел на сближение, капитан "Рубенса" понял, что на этот раз досмотра не избежать. И он решил выброситься на берег. После первых же выстрелов с "Гиацинта" капитан приказал полить палубу бензином и поджечь ее. Англичанам пожар на пароходе показался настоящим, и всякие мысли о досмотре исчезли.
⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨
МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ