Я создала и активно наполняю телеграм-канал "Перець". Здесь лучшие карикатуры из журнала, начиная с 1922 года.
Заходите, подписывайтесь: https://t.me/cartalana
МОЖЕЙКО И.В. (КИР БУЛЫЧЕВ) "В ИНДИЙСКОМ ОКЕАНЕ" (очерки истории пиратства в Индийском океане и Южных морях (XV-XX века)), 1971
В ночь на 7 мая 1915 года огромный трансокеанский лайнер "Лузитания", шедший пассажирским рейсом из Нью-Йорка в Лондон, был потоплен у берегов Ирландии немецкой подводной лодкой У-20. Погибло 1198 человек. "Лузитания" не была первой жертвой подводных лодок: нападения немецких субмарин на торговые и пассажирские суда начались еще летом 1914 года. Но лишь с гибелью "Лузитании" новый вид пиратства в открытых морях стал очевидным и общеизвестным фактом.
За годы первой мировой войны жертвами подводных пиратов стали тысячи кораблей, однако в Индийском океане их не было. Радиус действия субмарин был ограничен, совершить переход из Германии к берегам Восточной Африки, где располагались основные немецкие базы в Индийском океане, было нелегко, и Германия сделала основную ставку в этом районе на надводные рейдеры - "Кенигсберг" и "Эмден".
После первой мировой войны Индийский океан стал как бы внутренним морем союзников - он был окружен английскими, французскими и голландскими колониями, и лишь на северо-востоке Африки выход к океану имели итальянские фашисты. Вот почему, хотя радиус действия подводных лодок за прошедшие между двумя мировыми войнами двадцать лет резко увеличился, в начале второй мировой войны державы "оси" не могли использовать свой подводный флот в этом дальнем тылу союзников. И лишь с вступлением в войну Японии в 1941 году обстоятельства изменились.
Перед началом второй мировой войны в гитлеровской Германии не было единства взглядов на роль подводных лодок. Если начальник подводного флота адмирал Дениц полагал, что Англия будет одним из главных противников и подводный флот станет важнейшим средством борьбы с английским судоходством - основным средством снабжения Великобритании, то командующий флотом адмирал Редер разделял взгляды Гитлера, что Англия в число будущих соперников не войдет и судьбы Германии лежат на суше - в завоевании "жизненного пространства" на Востоке и покорении Франции. Поэтому к началу войны Германия пришла с весьма небольшим числом подводных лодок: все силы были брошены на строительство суперлинкоров. Однако к 1939 году линкоры не были готовы, а Англия с ее огромным флотом (пятнадцать линкоров и шесть авианосцев против двух немецких линкоров) в 1940 году стала основным противником.
Еще зимой 1939 года в программном документе военно-морского флота Германии говорилось: "Приоритетом пользуются линейные корабли и подводные лодки". Но с началом войны решено было закончить строительство лишь двух уже заложенных линкоров, а все остальные силы бросить на создание подводного флота, доведя ежемесячный выпуск субмарин до двадцати девяти единиц. Таким образом, Германия основной целью войны на море сделала борьбу с торговым флотом союзников, то есть рейдерство.
Гибель "Лузитании". Рисунок английского пассажира, подобранного рыбаком
Дальнейшая судьба немецкого подводного флота - беспрестанное соревнование с боевыми силами союзников. В первые месяцы войны немецкие подводные лодки добились больших успехов, однако вскоре торговые корабли стали объединяться в конвои, и нападения на них усложнились. Тогда германские подводные лодки начали объединяться в "волчьи стаи" и некоторое время одерживали верх над конвоями. Затем, когда Северная Атлантика, Бискайский залив, Средиземноморье и полярные моря стали слишком опасны - потери в подводных лодках от действий авиации и надводных кораблей СССР, Англии и США резко возросли, - "волчьи стаи" бросились к берегам Америки и на несколько недель парализовали плавание у берегов США и южноамериканских стран. Но и там вскоре была организована оборона, и тогда становящийся все менее рентабельным подводный флот стал использоваться спорадически, в зависимости от обстановки.
Адмирал Руге признает, что к 1943 году "старым лодкам приходилось трудно. Тактика стаи, управляемое применение - все это кончилось. Они действовали теперь в одиночку и целыми неделями двигались в подводном положении (до 66 суток подряд)". Ему вторит адмирал Дениц: "После того как в мае 1943 года мы потерпели поражение в боях с конвоями в Атлантическом океане, нам пришлось прибегнуть к старой тактике, заключавшейся в том, чтобы бить противника по его уязвимым местам. Настало время вновь направить подводные лодки в удаленные районы, так как в изменившихся условиях эти районы становились относительно более перспективными... Стремясь перенести действия подводных лодок в менее опасные районы, я принял решение направить их в Индийский океан".
В то время обстановка в Индийском океане по сравнению с 1940-1941 годами сильно изменилась, и Германия могла надеяться, что ее подводные лодки не останутся без присмотра, - в восточной части океана уже господствовал японский флот.
***
Утром 7 декабря 1941 года японские самолеты, базирующиеся на авианосцах, нанесли сильнейший удар по главной американской военно-морской базе на Тихом океане - Пирл-Харбору на Гавайях. Япония вступила в мировую войну на стороне держав "оси". Смелый план командующего японским флотом адмирала Ямамото удался.
Через несколько дней после нападения на Пирл-Харбор началось вторжение японцев в Юго-Восточную Азию. Ударами авиации были потоплены два английских линкора в Сингапуре, затем в ряде сражений разбит голландский флот, охранявший Нидерландскую Индию. Одновременно шло наступление по суше на Сингапур - английский форпост в Юго-Восточной Азии. После падения Сингапура в дело вступили японские подводные лодки, гидросамолеты и надводные корабли, задачей которых было уничтожение всех кораблей с беженцами и войсками, эвакуировавшимися из Сингапура в Индию и Австралию. В результате десятки тысяч человек, вырвавшиеся в последний момент из Сингапура, сгорели или утонули в море. Положение отягощалось тем, что пассажирам утонувших кораблей, не погибшим при взрывах, не приходилось рассчитывать, что их спасут: бойня, которую устроили японская авиация и флот, не оставляла времени для того, чтобы обращать внимание на терпящих бедствие. Только те, кто добирался до берега, попадали в концлагеря.
Существует множество книг и рассказов очевидцев о расправе японского флота и авиации с транспортами и пароходами, убегавшими из Сингапура. В качестве примера можно привести судьбу голландского парохода "Роозебоом", который в начале мая покинул Сингапур, имея на борту пятьсот человек.
9 мая "Роозебоом" находился в трех днях пути от Паданга на Суматре. Пароход шел без огней, и уже появилась надежда на то, что ему удастся ускользнуть. Скорость была невелика, поскольку пароход был перегружен беженцами и грузами, да еще пришлось забрать несколько человек с английского парохода, разбомбленного в нескольких милях от Сингапура.
Торпеда поразила "Роозебоом" около полуночи. Субмарина стреляла, очевидно, с близкого расстояния и имела возможность прицелиться, так как взрыв последовал в самом центре корабля, в машинном отделении. Корабль, казалось, подпрыгнул от взрыва, и сотни пассажиров, спавших на палубе, чтобы спастись от духоты, оказались в воде прежде, чем успели проснуться. Большинство из тех, кто находился в каютах и в трюме, выбраться не успели.
Английский чиновник Уолтер Гибсон, на воспоминаниях которого основан этот рассказ, был одним из немногих, кто успел выскочить на палубу и прыгнуть в море. Ему удалось отыскать обломок шлюпки, за которой он уцепился и в течение двух часов плавал. Наконец Гибсон увидел проплывающую рядом шлюпку и забрался в нее. Шлюпка была катастрофически переполнена. Люди стояли, цепляясь друг за друга. А за шлюпкой, держась за концы, гроздьями плыли те, кому места в ней не досталось.
Когда наступил рассвет, удалось подсчитать, что в шлюпке, рассчитанной на тридцать человек, находится восемьдесят. Кроме того, более пятидесяти человек оставались в воде.
Английский бригадный генерал, оказавшийся в шлюпке, принял командование и с помощью добровольцев собрал все продовольствие и воду. Решено было выдавать каждому по столовой ложке воды и по столовой ложке сгущенного молока ежедневно. В течение дня собирали обломки корабля и к вечеру с помощью веревок, тросов, разорванной и связанной в жгуты одежды соорудили плот, на который взобрались двадцать человек. Под их тяжестью плот ушел в воду, и эти люди стояли почти по пояс в соленой воде. После этого лодка взяла курс к Суматре.
Обитатели плота умерли в течение первых трех дней. Солнце обжигало их выше пояса, а сесть или лечь они не могли. Бригадир предложил меняться с ними местами, но никто в шлюпке не согласился перейти на плот. К исходу третьего дня на плоту, который постепенно развалился, остался лишь один человек. Его взяли в шлюпку, где он вскоре умер.
Голод перестал мучить в первые же дни, зато жажда доводила людей до безумия. Бригадир запретил пить морскую воду, но, когда опускалась темнота, пассажиры шлюпки начинали пить ее тайком. На четвертый день один из матросов сошел с ума и с криком "Это пресная вода!" бросился за борт и утонул.
Постепенно на борту падала дисциплина. Если в первые дни люди сохраняли человеческий облик и поддерживали слабых, то к исходу первой недели верх взял инстинкт самосохранения. Раздача воды и пищи стала мучительной церемонией - все следили с жадностью за медсестрой и бригадиром, которые делили рацион. Особенно неприятными для всех стали часы, когда надо было спускаться в воду, чтобы плыть, держась за концы: в шлюпке еще не хватало места на всех. Со шлюпки начали исчезать люди. Некоторые из них добровольно бросались в воду, чтобы избежать мучений, но кое-кому, из самых слабых, помогали соседи. Остальные делали вид, что ничего не случилось: можно не лезть в воду, можно надеяться, что лишняя ложка воды достанется тебе самому.
Помощник капитана парохода, голландец, был совсем плох и лежал неподвижно, положив голову на колени своей колодой жены. Он бредил. Внезапно он вырвался из ее рук и закричав, что видит корабль, кинулся в воду. Его жена попыталась его спасти, но она так ослабла, что быстро отстала от лодки, и мужчины в лодке с тупым равнодушием смотрели на то, как она тонула.
В тот же день умер и бригадир, который старался поддерживать в шлюпке порядок. Он был единственный, кого похоронили - один из офицеров прочел над ним молитву, и затем его тело было брошено за борт.
Пока все были заняты похоронами бригадира, последнюю канистру с водой и банки сгущенного молока охранял капитан "Роозебоома". Вдруг все услышали крик: капитан боролся с одним из английских чиновников. Нападавший выпрямился, и все увидели, что из груди капитана торчит нож. Обезумевший убийца схватил две банки со сгущенным молоком и бросился в море. Он так и утонул, держа свою бесценную, но бессмысленную добычу.
Команду над шлюпкой, в которой оставалось около пятидесяти человек, принял английский подполковник, но на десятый день, когда кончилась уже вся вода, он исчез. Неизвестно, что с ним случилось, но подозрение англичан пало на пятерых матросов-яванцев с "Роозебоома", которые сидели отдельно от европейцев на корме. Той же ночью решено было разделаться с яванцами, и на рассвете полтора десятка англичан, вооруженных чем попало, бросилось на матросов. Всех пятерых тут же выбросили за борт, и, когда они пытались удержаться за край борта, англичане били их по пальцам веслами до тех пор, пока те не отпустили шлюпку...
На одиннадцатый день в шлюпке оставалось чуть более двадцати человек. Стало свободно, и люди бессильно лежали на дне, прикрываясь от лучей солнца одеждой тех, кто умер. Из женщин осталась в живых лишь молодая китаянка, которая вела себя с таким достоинством и выдержкой в этом плавучем сумасшедшем доме, что невольно вызывала уважение даже у тех, кто уже потерял человеческий облик.
В начале третьей недели пути пошел проливной дождь, хлынувший как спасение в тот момент, когда не оставалось никакой надежды. На следующий день вновь повезло: небольшая стая чаек опустилась в шлюпку. Чайки сидели спокойно, не обращая на людей внимания, а те медленно поворачивались, чтобы поймать птиц. Затем, собрав последние силы, они начали хватать чаек и, разрывая на части, тут же есть.
Но затем началось все снова - солнце, жара, жажда.
Лишь на двадцать шестой день шлюпку вынесло к берегу острова Сипора в шестидесяти милях от Суматры. В ней осталось шесть человек, в том числе Гибсон и китаянка. Их подобрали рыбаки, и несколько дней они жили в деревне. Затем на острове высадились японцы, и Гибсон попал в концлагерь, где пробыл до конца войны.
***
После захвата Сингапура и параллельно с наступлением в Бирме, оккупацией Индонезии и захватом островов Южных морей японские эскадры направились в Индийский океан и начали охотиться за торговыми кораблями союзников. В этих операциях участвовали и японские подводные лодки. По официальным японским данным, в течение 1942-1943 годов в Индийском океане подводными лодками было потоплено восемьдесят торговых и пассажирских кораблей. Своего рода рекорд поставила подводная лодка И-10, потопившая за одну неделю в Мозамбикском проливе двенадцать кораблей. Еще одна удачливая японская субмарина - И-29 - действовала в Аравийском море. Индийский океан считался японскими подводниками самым безопасным местом для рейдерства, и их мечтой было получить назначение на базу в Пенанге, откуда они и совершали свои походы. За кампанию 1942-1943 годов японцы потеряли в Индийском океане лишь две подводные лодки. Основные силы английского флота были заняты в Атлантике, а американцы сосредоточили усилия в Южных морях и на Тихом океане.
Очевидно, успехи японских подводников могли быть и большими, но у них не хватало торпед, и им приказано было стараться топить торговые суда в надводном положении орудийным огнем. А в таких случаях жертвы часто ускользали от подлодок. Но главная причина недостаточной эффективности японского подводного флота в Индийском океане заключалась в том, что и для Японии этот район не представлял первоочередной важности. Основные пути снабжения Японии, которая получала большую часть сырья из оккупированных стран Восточной и Юго-Восточной Азии, лежали на юге и юго-востоке. А там с каждым днем все более значительным становилось превосходство американского флота.
Япония начала войну, имея шестьдесят подводных лодок. Примерно столько же было и у США. В ходе войны японцы потеряли сто тридцать лодок, и к моменту капитуляции в строю оставалось двенадцать. Соединенные Штаты потеряли за это же время чуть более пятидесяти субмарин и окончили войну с двумястами подводными лодками, которые уничтожили почти весь японский торговый флот.
Для спасения коммуникаций в Тихом океане и Южных морях адмирал Ямамото начиная с конца 1942 года все чаще перебрасывал японские подводные лодки из Индийского океана. А это значило верную смерть. Почти все подводные лодки, уведенные из Индийского океана, вскоре погибли в Тихом. Однако конца своего подводного флота японский адмирал не увидел. Он сам погиб 18 апреля 1943 года.
В то же время германские подводные лодки терпели сильный урон от союзников в Атлантике, и по соглашению с Японией опустевшая база в Пенанге была предоставлена немцам.
Это решение было продиктовано и тем, что державы "оси" были заинтересованы в обмене некоторыми стратегическими материалами. Япония ощущала острую нехватку в точных приборах и оптике, Германия нуждалась в каучуке. Попытки наладить такой обмен путем посылки вооруженных пароходов привели к гибели большинства из них. И подводным лодкам помимо основных рейдерских заданий было приказано перевозить дефицитные грузы.
В мае 1943 года десять больших германских лодок вышли из Бискайского залива и направились на юг. Половина их погибла в Атлантике, остальные, пройдя через Индийский океан, достигли в октябре Пенанга, имея на счету по нескольку уничтоженных торговых кораблей. Подкрепление из четырех лодок, посланное им вслед из Франции, не дошло, так как было уничтожено союзниками. Не добрались до Индийского океана и итальянские лодки, посланные из Средиземного моря.
Успехи немецких подводных лодок в Индийском океане были сравнительно невелики, и в течение 1944 года все они были уничтожены. Обстоятельства гибели одной из них получили печальную известность.
В сентябре 1943 года командующий подводным флотом Германии адмирал Дениц отдал приказ: "Запрещается предпринимать любые попытки к спасению команд потопленных кораблей и судов, то есть вылавливать тонущих, передавать их на спасательные шлюпки, возвращать в нормальное положение перевернутые шлюпки, снабжать пострадавших провизией и водой. Спасение противоречит самому первому правилу ведения войны на море, требующему уничтожения судов противника и их команд". Этот приказ дал подводникам Германии формальное основание не испытывать угрызений совести при виде тонущих госпитальных или пассажирских кораблей. А некоторые из них в интерпретации последней фразы приказа, касающейся "уничтожения судов противника и их команд", пошли дальше.
Подводная лодка U-852 под командованием капитан-лейтенанта Экка торпедировала в марте 1944 года в Индийском океане пассажирский корабль. После того как корабль погрузился в воду, лодка всплыла и начала методически расстреливать плавающих среди обломков моряков и пассажиров и топить шлюпки. Команда лодки настолько увлеклась расстрелом, что упустила момент, когда показался английский самолет. Лодка не успела погрузиться и была потоплена.
Команда подводной лодки попала в плен и была привезена в Англию, где командира лодки судили за пиратство и сознательное убийство безоружных моряков. 30 ноября 1944 года капитан-лейтенант Экк, приговоренный к смерти, был расстрелян.
С тех пор прошло много лет, и у немецких историков и адмиралов было достаточно времени, чтобы придумать капитан-лейтенанту оправдания. Адмирал Руге в своих воспоминаниях пишет: "Экк... приказал обстрелять шлюпки с командой потопленного в Индийском океане парохода, чтобы уничтожить следы своего пребывания в этом районе". А прямой начальник Экка адмирал Дениц идет дальше, забывая уже о шлюпках: "Потопив пароход противника, командир U-852 пытался артиллерийским огнем разбить плавающие на поверхности воды обломки судна. Он делал это для того, чтобы противник не смог заметить эти обломки с воздуха и по ним обнаружить подводную лодку. Таким образом, заботясь о безопасности корабля, командир подводной лодки в своих действиях зашел слишком далеко, не пощадив при обстреле обломков и самих потерпевших".
В последней цитате встает образ рачительного и осторожного командира, который стрелял лишь по неодушевленным обломкам и лишь случайно попадал в тонущих. Однако есть в построениях адмиралов логическая неувязка: если лодка опасалась, что по обломкам и шлюпкам ее найдут, то она, казалось бы, должна была погрузиться и уйти как можно дальше от этого места. Но именно то, что подводная лодка расстреливала тонущих моряков, ее и погубило.
***
С 1942 года пальма первенства в рейдерстве как в Южных морях, так и в Индийском океане переходит к подводному флоту США. Причиной тому была прежде всего стратегическая слепота японского командования, которому война представлялась недолгой, победоносной и, безусловно, наступательной. В результате все силы японской промышленности были брошены на создание перевеса в авиации и авианосцах, что действительно позволило на первых этапах войны достигнуть значительных успехов. Однако, когда примерно через полгода наступление Японии выдохлось и в ряде мест пришлось перейти к обороне, обнаружилось, что для контроля над захваченным - почти всеми островами и архипелагами Южных морей, Малайским архипелагом, Индокитаем, Филиппинами, частью территории Китая и т.д. - сил явно недостаточно.
В ходе войны Япония зависела от поставок сырья из оккупированных стран - нефти из Индонезии, каучука и олова из Малайи, нефти, вольфрама, тика и риса из Бирмы. Морские пути вытянулись на многие тысячи миль, и, для того чтобы поддерживать военные усилия страны, необходимо было обеспечить бесперебойное снабжение и безопасность на линиях подвоза. А сделать это было невозможно, поскольку в результате отмеченных стратегических просчетов в составе японского флота было слишком мало противолодочных кораблей, тральщиков, эсминцев охранения. Не хватало и самих торговых судов - танкеров и транспортов. Водоизмещение японского торгового флота равнялось шести с половиной миллионам тонн, то есть было большим, чем у Германии, но уступало и США и (более чем втрое) Великобритании. Пути же, по которым шли японские танкеры и транспорты, были не только длинными, но и опасными. Практически не было точки в морях и океанах, где японские корабли могли бы чувствовать себя в безопасности. Поэтому, несмотря на лихорадочную работу японских верфей и увеличение флота за счет кораблей, захваченных в Сингапуре, Рангуне и других оккупированных портах, уже к началу 1943 года флот Японии сократился, а в дальнейшем таял буквально на глазах.
Американские подводные лодки, которые действовали в Индийском океане и Южных морях, базировались в основном в Северной Австралии. Число их непрерывно росло, повышался опыт, и до самого конца войны их действия были эффективны, в первую очередь из-за того, что японцы так и не смогли найти против них противоядия. Основным противником американских субмарин были японские самолеты, но сфера действий их была ограничена, а количество недостаточно для активной борьбы с рейдерами. В поединках японских и американских подводных лодок последние почти всегда выходили победителями ввиду военного и технического превосходства.
В отличие от немецких и японских подлодок американские субмарины имели имена. Назывались они чаще всего по именам морских рыб и животных, хотя это правило имело немало исключений. Из американских подводных лодок, действовавших в Индийском океане и среди островов Южных морей, наиболее известны "Линь", "Звон", "Морской конек", "Парусник", "Морской волк", "Колючка", "Уоху" и некоторые другие. На долю многих из них достались большая добыча и опасные приключения.
***
В октябре 1942 года американцы начали операцию "Гальваник" по захвату атоллов Тарава и Макин в архипелаге Гильберта. Подводные лодки принимали участие в этой операции, проводя разведку мест высадки десанта, а также дежурили на случай, если японцы пошлют к атоллам подкрепление. Для этого были сведены в "волчью стаю" четыре подводные лодки.
Первой неудачей в рейде стал инцидент с лодкой "Наутилус", на борту которой кроме команды находилось семьдесят восемь морских пехотинцев - часть десанта на один из небольших атоллов. По пути к месту назначения "Наутилус", который шел в надводном положении, встретил отряд военных кораблей и был обстрелян ими. Один из снарядов пробил ограждение боевой рубки и разбил главный воздухопровод. Однако "Наутилус" смог нырнуть под воду и уйти от преследователей.
Случай был странным, потому что японских судов в этом районе не ожидалось, а свои были предупреждены о маршруте "волчьей стаи". Лишь вечером, просматривая сводку, командование обнаружило истинных виновников этого инцидента. Эсминец "Ринголд" и легкий крейсер "Сан-Хуан" сообщали о потоплении японского сторожевого катера, причем каждый из них приписывал этот успех себе. Квадрат атаки совпадал с тем, в котором подвергся нападению "Наутилус", и командующему подводным флотом пришлось с сожалением записать в дневнике: "Надводные корабли приняли лодку за японский сторожевой катер и обстреляли, руководствуясь, видимо, правилом: "Бей, потом разберемся".
29 ноября командиру "волчьей стаи" был послан по радио приказ собрать лодки и изменить район патрулирования. Однако флагманская лодка стаи "Скалпин" на вызов не ответила. Через сорок часов приказ был переадресован другой лодке, судьба же "Скалпина" долгое время оставалась неизвестной.
А с флагманской лодкой произошло вот что.
В ночь на 19 ноября лодка обнаружила радиолокатором японский конвой. До рассвета она преследовала его в надводном положении, а затем погрузилась и начала сближение. Но не успела она лечь на боевой курс, как была замечена японским сторожевиком, который заставил ее уйти вглубь. Прошел час. Лодка продолжала следовать тем же курсом, что и конвой. Наконец ее командир решил, что опасность миновала, и приказал подняться. И надо же было ей всплыть совсем рядом с тем же сторожевиком, шедшим в хвосте конвоя. Он тут же осыпал ее глубинными бомбами. Повреждений не было. Тогда решено было всплыть под перископ. Но в лодке отказал глубиномер, и вместо перископа лодка показала нос и тут же была вновь обнаружена.
На этот раз серия глубинных бомб разорвалась неподалеку от лодки, и она лишилась управления. Появилась течь, отказали рули. Командиру лодки ничего не оставалось, как вновь подняться и принять бой на поверхности моря.
Как только рубка показалась над водой, артиллерийский расчет бросился к пушке, но открыть огонь не успел: снаряд японского корабля попал в рубку, командир лодки и несколько офицеров погибли. Тогда механик, принявший командование, приказал оставить корабль и открыть кингстоны. Далеко не все подводники успели покинуть субмарину. Двенадцать человек, в том числе командир "волчьей стаи", остались внутри и пошли ко дну вместе с лодкой.
Японцы подобрали из воды сорок подводников и одного из них, раненного, тут же выбросили за борт. Второму раненому удалось скрыться в толпе товарищей. Затем пленных разделили на две группы и на авианосцах отправили в Японию. Двадцать один человек попали на авианосец "Тюё".
И надо было так случиться, что в этих водах действовала в то время подводная лодка "Парусник". У нее был давний долг перед "Скалпином": во время маневров в 1939 году "Парусник" затонул, и его команду спас "Скалпин", вовремя пришедший на помощь. Теперь "Парусник" обнаружил и торпедировал авианосец "Тюё". Японскую команду сняли находившийся по соседству эсминец и тяжелый крейсер "Такао", а все пленные, за исключением одного матроса, погибли. Так по трагической иронии судьбы подводники "Парусника" убили тех, кто их спас три года назад.
Это случилось в пятом боевом походе подводной лодки "Звон" осенью 1943 года. 23 октября "Звон" обнаружил японский конвой, состоящий из трех больших танкеров и двух транспортов. Охрану нес лишь один эсминец, который кругами ходил вокруг конвоя, обследуя район. Подводной лодке удалось поднырнуть к самому конвою так, что она смешалась с кораблями японцев и эсминец не мог засечь ее радиолокатором. Почти в упор "Звон" дал залп пятью торпедами по танкерам, и все три судна были поражены. Затем лодка приготовилась поразить транспорт, однако он, заметив это, резко развернулся и пошел на таран. Лодка была зажата между пылающим танкером и транспортом, и времени, чтобы уйти в глубину, уже не оставалось. Нос транспорта буквально навис над "Звоном". Дальнейшее капитан лодки О'Кейн описывает следующим образом:
"Это было как в мелодраматическом боевике. "Звон" метнулся прямо внутрь циркуляции транспорта, и, спасая корму, я приказал положить руль лево на борт. Транспорт открыл огонь из пушек и пулеметов. Однако снаряды проносились над нашими головами, не задевая лодки. Положение было отчаянным. Тут я взглянул на корму и увидел, что, на наше счастье, транспорту придется продолжить поворот, чтобы избежать столкновения с грузовым судном, которое также шло на таран. Наскоро прицелившись, я выстрелил веером четыре торпеды из кормовых аппаратов с углом растворения, перекрывавшим длину обеих целей. В этот же момент грузовое судно врезалось в правую раковину транспорта. Столкновение и четыре торпеды "Звона" решили судьбу грузового судна: оно затонуло почти мгновенно, уйдя под воду с большим дифферентом на нос, а транспорт застыл на месте, задрав корму под углом в тридцать градусов".
Таким образом, за один бой лодке удалось уничтожить пять кораблей. Но на этом охота "Звона" не кончилась. На следующий день он вышел к северу от Филиппин на путь, по которому шли подкрепления японским войскам на Филиппины. Лодка обнаружила новый конвой радиолокатором, но уточнить количество и типы кораблей в темноте было невозможно, а приблизиться командир лодки не решался, так как время от времени эскортные корабли поднимали стрельбу.
Нервозность японского конвоя помогла "Звону". Внезапно с одного из кораблей начали подавать сигналы прожектором, поочередно освещая суда, и при этом свете лодка выбрала себе цели - два транспорта и танкер. В каждый из кораблей было отправлено по две торпеды. Торпеды настигли цели, раздались взрывы, а "Звон" тем временем выбрал новые жертвы - теперь море было освещено горящим танкером, и остальные корабли конвоя четко вырисовывались на фоне огня. Но тут лодка была замечена. Она успела выпустить еще три торпеды и пыталась уклониться от несшегося на нее эсминца охранения. В тот момент, когда гибель ее казалась неотвратимой, эсминец взлетел в воздух, налетев на одну из торпед. Другая торпеда в мгновение ока превратила в светящийся, раскаленный шар еще один танкер, везший бензин. Лодка же, воспользовавшись суматохой, отошла от поля боя и остановилась в пяти милях. У нее оставались еще две торпеды, и капитан О'Кейн решил уничтожить ими единственный неповрежденный транспорт.
Транспорт отыскали довольно быстро и с дистанции в четыре кабельтова выпустили в него торпеду. Она пошла точно в цель. Тогда О'Кейн приказал выпустить последнюю торпеду. И тут произошло непредвиденное: торпеда вильнула и двинулась по кругу. Капитан понял, что вот-вот станет жертвой собственного выстрела.
Торпеда врезалась в корму лодки. Раздался взрыв. Все три кормовых отсека были мгновенно затоплены, и моряки в них, собиравшиеся отдохнуть, погибли раньше, чем успели понять, что случилось. "Звон" словно провалился под воду. Рубочный люк задраить не успели, и в него ворвалась вода. Все в рубке, кроме троих, которых выбросило наружу, погибли.
В оставшийся незатопленным носовой отсек последним, уничтожив секретные документы, прошел лейтенант Флэнейджен. Задраили водонепроницаемую дверь. В носовой аккумуляторной яме начался пожар, и в отсек стал просачиваться дым. Тогда всем оставшимся в живых (их оказалось тридцать) были розданы спасательные жилеты и кислородные аппараты Момсена. Положение было почти безнадежным, и подводники это понимали, хотя никто не знал точно, на какой глубине лежит лодка. Снаружи рвались глубинные бомбы, и начинать спасательные работы до того, как японский эскорт прекратит бомбометание, было бы самоубийством.
Так прошло еще около часа. Дышать было трудно, люди теряли сознание от жары. Лейтенант приказал морякам сосредоточиться у спасательной шахты, чтобы выбраться наружу по буйрепу. Как только первая группа ушла, начали готовить следующих трех моряков. Приходилось ждать, но делать это с каждой минутой было все труднее. Много времени было потеряно оттого, что люди, попадая в спасательную шахту, теряли сознание - давление там достигало шести атмосфер. Наконец отправилась в путь третья группа, а за ней и четвертая, с которой пошел лейтенант Флэнейджен. Ему, как старшему из оставшихся в живых офицеров, следовало бы уходить последним, но он уже терял сознание, и матросы пропустили его вперед.
Флэнейджен не помнил, как очутился на поверхности воды. Когда он пришел в себя, он спросил у матроса, помогавшего ему держаться на воде, сколько всего человек вышло на поверхность. Оказалось, что четверо из тринадцати, ушедших вверх по буйрепу. Остальные, видимо, погибли на коротком, но тяжелом пятидесятиметровом пути. Четверо ждали, но больше никто из лодки не появился. Вероятно, взорвалась аккумуляторная батарея и все семнадцать человек, оставшихся в лодке, погибли.
Разглядев в полукилометре торчавший из воды нос потопленного ими грузового парохода, спасшиеся подводники решили подождать отлива, а затем плыть к этому судну и найти там шлюпку или спасательный плот, чтобы добраться до берега. Но раньше чем наступил отлив, их обнаружил японский эскортный эсминец. Он выловил из воды и тех трех человек, которых смыло из рубки, в том числе и капитана "Звона" О'Кейна.
В те годы в США действовал специальный комитет по учету потерь, который проверял все доклады лодок, кораблей и самолетов, сверяя их с сообщениями японских источников и другими данными, так как донесения подводников бывали часто неточны. После проверки комитет зачислил на счет "Звона" семь кораблей, уничтоженных за две ночи. Всего эта лодка за пять походов потопила двадцать четыре японских судна общим водоизмещением около ста тысяч тонн.
***
Гибель от собственной торпеды, разумеется, редчайший случай в истории подводной войны, но среди подводников бытует немало подобных невероятных историй. Часть из них - это просто легенды, рассчитанные на легковерных слушателей и газетчиков, способных поверить в сказки о том, что можно спастись с затонувшей подлодки, выстрелив собой из торпедного аппарата, или проникнуть во вражеский порт, пристроившись к дну линкора.
Самой известной из легенд, бытовавших в Южных морях во время войны, был рассказ о лодке, проникшей в Токийскую бухту.
История начинается с того, что подводная лодка, посланная патрулировать прибрежные воды Японии, решила проверить, хорошо ли охраняется Токийская бухта. Проникла она туда, как "проникают" в подобные места все лодки в подобных историях: пристроившись под днище входившего в тщательно охраняемую бухту судна. В бухте подводники отыскали укромное место: щель под одним из пустых доков. Там американская лодка и залегла. Ночью лодка всплывала, чтобы набрать воздуха и подзарядить аккумуляторы. Она ждала достойной добычи. Напротив укрытия подводной лодки находился громадный док, в котором завершалось строительство авианосца. Но поразить авианосец капитан не мог, потому что еще не был изобретен способ посылать торпеды посуху. Целый месяц капитан пытался придумать, как уничтожить авианосец, но ничего не придумал. Наконец на тридцатый день он был вынужден признать свое поражение и отдал приказ выбираться из бухты.
И тут подводники увидели, что над доком развеваются флаги, гремит музыка и наблюдается большое стечение народа. Затем на глазах у подводников высокопоставленная японская дама разбила бутылку шампанского о нос корабля, и авианосец начал медленно скользить к воде. "Черт побери!" - воскликнул капитан и приказал изготовить к бою торпедные аппараты. Как только авианосец, поднимая стены брызг, вошел в воду, две торпеды вонзились в него. Раздался взрыв. Авианосец, не прекращая движения, медленно опустился на дно, а подводная лодка благополучно покинула Токийскую бухту.
В этой истории все на своих местах, известно даже название авианосца - "Явата Мару". В ней лишь одно принципиально слабое место: этого случая не было и не могло быть. А авианосец "Явата Мару" погиб довольно далеко от Токийской бухты.
Помимо этой и подобных ей историй, которые не могли случиться и не случились, есть ряд историй, которые случиться не могли, но нельзя быть уверенным в том, что они не случились. Такова, например, история гибели немецкой подводной лодки УБ-65 в первую мировую войну. Эта лодка действительно существовала и пользовалась настолько плохой репутацией в немецком флоте, что никто не хотел на ней служить. Ее называли "Летучим голландцем", хотя единственное, что ее объединяло с легендарным кораблем, - это зловещая репутация. Еще в начале войны УБ-65 потопила несколько пассажирских пароходов и не оказала помощи погибшим пассажирам. С тех пор духи погибших преследовали ее: лодке не удавалось выполнить ни одного задания, ее преследовали неудачи, поломки и аварии. Наконец весной 1918 года эта лодка была замечена в надводном положении у испанского берега американской субмариной Л-2. Американская подводная лодка пошла в атаку, надеясь поразить врага торпедой, и приблизилась настолько, что можно было прочесть на рубке немецкой лодки номер. Та не отвечала, на палубе и на мостике никого не было видно. И не успела Л-2 выпустить торпеду, как на глазах у американцев "Летучий голландец" взорвался и, расколовшись надвое, тут же исчез под водой.
Наконец, есть и такие истории, которые случиться не могли, однако случились (к примеру, гибель "Звона" от собственной торпеды). Невероятный случай такого рода произошел в конце февраля 1945 года у побережья Вьетнама: столкновение американских подводных лодок "Мотыга" и "Камбала". Они должны были действовать в разных районах, но одну из них сбило с курса подводное течение. "Мотыга" шла на глубине восемнадцати метров курсом на север, "Камбала" плыла на глубине двадцати метров на восток. Неожиданно "Мотыга" ударилась о что-то. Удар пришелся в корпус, и лодку подбросило вверх. В тот же момент ощутили неожиданный удар и моряки на "Камбале", только ей удар был нанесен по рубке, и она начала погружаться. В конце концов обе лодки исправили повреждения, которые оказались незначительными, и со всеми предосторожностями поднялись под перископы. Каждая из них увидела совсем рядом чужой перископ. На лодках пробили боевую тревогу и начали готовиться к торпедным атакам. К счастью для них, недоразумение тут же выяснилось, и лодки остались целы. Но если подсчитать вероятность случайного столкновения под водой двух подводных лодок одной страны во время второй мировой войны в открытом море, она окажется настолько мала, что ею можно вполне пренебречь. На деле же пренебрегать опасно.
Известен случай, когда на палубу американской подводной лодки упала и не взорвалась глубинная бомба. И когда через час лодка всплыла, глубинная бомба мирно лежала у самой рубки. Подобным же образом посчастливилось лодке "Рыба-дьявол". В конце войны она шла в надводном положении у японского острова Иводзима, и вахтенный офицер увидел, как на расстоянии пяти миль из облаков выскочил японский самолет и пошел к лодке с намерением ее атаковать. Лодка немедленно начала погружение и ушла уже на пятнадцать метров, как вдруг раздался сильный удар, словно от близкого взрыва глубинной бомбы. Удар был так силен, что через сальник мачты радиолокатора начала поступать вода, и экипажу пришлось пережить несколько страшных минут, которые часто становятся последними минутами в жизни подводника. Вскоре выяснилось, что помпы справляются с течью, но всплыть было нельзя, потому что из строя вышли оба перископа и радар. До темноты лодка дрейфовала у поверхности воды, а когда поздно вечером всплыли, то обнаружили на мостике и на палубе обломки самолета, который, оказывается, не смог выйти из пике и на глубине пятнадцати метров настиг свою жертву.
К концу войны американские подводные лодки были полными хозяевами в Индийском и Тихом океанах и, не имея уже достаточной добычи, стали чаще переключаться на спасательную службу (считается, что подводные лодки смогли выловить из воды и спасти более пятисот американских летчиков), перевозку десантов и разведку. Все чаще подводные лодки подходили к самым берегам Японии. И наконец смогло осуществиться то, о чем капитан Клакринг мечтал еще в августе 1942 года.
Тогда его лодка смогла скрытно приблизиться к японскому берегу в северной части острова Хонсю у порта Яги. В перископ были видны дома, заводы и даже ипподром. Подводники по очереди глядели на ипподром и жалели, что там не проходят скачки и нельзя делать ставки на японских лошадей. Тогда же Клакринг увидел, что к городу приближается поезд, и пожалел, что не может до него добраться. Пришлось так и уйти.
Правда, на базе подводники не удержались от лжи, и легенда о том, как они наблюдали скачки в Японии, попала в газеты и пользовалась широкой известностью. Комиссия штата Нью-Йорк по проведению рысистых испытаний даже избрала капитана Клакринга своим почетным членом. Но поезда оставались лишь мечтой рейдеров.
И вот в конце войны подводная лодка "Колючка" патрулировала у южного берега Сахалина, оккупированного тогда Японией. Вдоль берега в этом месте проходила железная дорога, и за отсутствием другой добычи подводники решили выбраться на берег и взорвать поезд. Место высадки было выбрано так, чтобы его можно было исследовать через перископ. Добровольцы сели в две резиновые лодки и взяли с собой 25-килограммовые заряды, которые хранились в лодке на случай крайней необходимости для ее уничтожения.
В темноте "Колючка" подобралась на километр к берегу, подрывники вышли на берег и, к своему удивлению, очутились у крайнего дома какой-то деревушки. Никто в домах не проснулся. Собаки тоже молчали. Подводники поднялись к насыпи и начали копать ямы для зарядов. Звуки от ударов кирок и лопат разносились так далеко, что пришлось отложить их и копать руками. Неожиданно с грохотом подлетел поезд. Подводники бросились с насыпи вниз и замерли в канаве. В темноте белым пятном виднелось лицо машиниста.
Наконец работа была закончена, и моряки поспешили обратно. Они не успели добраться до лодок, как их настиг грохот взрыва. Вагоны налетали друг на друга и сыпались под откос. В японских газетах было сообщено, что причиной взрыва был воздушный налет.
"Колючка" направилась к югу, и вряд ли кто на ее борту подумал, что за триста лет до этого пираты Моргана и Дрейка уже совершали такие же набеги, только не на поезда, которых тогда не было, а на испанские караваны, груженные серебром.
Последние жертвы подводных лодок во второй мировой войне погибли ранней осенью 1945 года. А с последними залпами войны на востоке завершился еще один период в истории древней охоты вооруженных кораблей за торговцами.
⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨
МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ