Ł Обзоры военных ботинок, энциклопедия военной техники, холодное оружие Второй мировой войны

ДЕЛАРЮ Ж. "ИСТОРИЯ ГЕСТАПО", 1998

Министр внутренних дел потребовал прекратить расследование. В качестве обоснования он выдвинул тот факт, что "дальнейшее расследование нанесло бы большой ущерб престижу национал-социалистского государства, так как было бы направлено против членов СА и СС, а значит, и против СА и СС, то есть организаций, являющихся главными устоями национал-социалистского государства".

27 сентября прокуратура прекращает дело, "поскольку расследование показало, что не имеется достаточно убедительных доказательств того, что смерть означенных лиц последовала из-за внешних причин".

Все вроде бы налаживалось, но 5 декабря государственный министр юстиции предписывает возобновить расследование и довести его до конца. "Факты должны быть прояснены как можно скорее... Если же возникнут попытки их скрыть, они должны быть пресечены надлежащим образом".

Досадный инцидент. Разумеется, по прошествии столь долгого срока и при ограниченности средств судебного расследования в среде СС никому ничего серьезного не грозило. Тем не менее, пользуясь достойными сожаления инцидентами, "посторонние" смогли слишком глубоко заглянуть в "частные" дела СС и познакомиться с некоторыми приемами, которые не следовало предавать огласке. Это и стало одной из причин создания специальной юрисдикции СС. С этого момента СС превращалась в замкнутый мир, внутрь которого не мог проникнуть никто посторонний.

Эти "неприкасаемые" эсэсовцы были для Гиммлера высококачественным человеческим материалом, идеально подготовленным для его экспериментов. Вновь в нем проявился птицевод, строго следящий за чистотой селекции. Эсэсовец не имел права жениться без разрешения своего начальства. Невеста была обязана представить доказательства своего арийского происхождения начиная с 1800 года, если женихом был рядовой эсэсовец или младший офицер, и с 1750 года, если ее суженым был офицер. Только центральное штатное управление имело право утвердить представленные доказательства и дать разрешение на брак. Кроме того, девушка должна была пройти несколько медицинских осмотров и физических испытаний, выявляющих ее способность обеспечить потомство, достойное "расы господ". После свадьбы молодая жена обязана была окончить курсы СС в специальной школе, где преподавались политические дисциплины и "идеология, вытекающая из понятия расовой чистоты". Она проходила также курсы домашнего хозяйства, ухода за детьми и т.д. Все это преследовало цель создать за несколько лет постоянно увеличивающийся контингент индивидов, строго одинаковых физически и психологически.

Система Гиммлера нашла свое полное воплощение после создания "источников жизни" ("лебенсборн"), своего рода племенных заводов для людей, где специально отобранные девушки с совершенными нордическими признаками вместе с эсэсовцами, отобранными по тем же критериям, занимались воспроизведением нордического потомства, не вступая между собой в какие-либо законные брачные союзы. Дети, родившиеся в этих заведениях, построенных на принципах направленной евгеники, принадлежали государству и воспитывались в специальных школах. Теоретически они должны были составить первое поколение чистых нацистов, сформированных, начиная с эмбриона. Крушение фашистского режима не позволило продолжить этот эксперимент. Однако в "источниках жизни" уже появилось на свет пятьдесят тысяч детей. Как выяснилось позднее, их интеллектуальный уровень был значительно ниже среднего, а доля умственно отсталых среди них в четыре-пять раз превышала норму. Нацистские евгенисты игнорировали то, что хорошо знают психологи "деградирующих" стран и "вырождающихся" рас: в деле "выращивания" детей самое совершенное заведение не идет ни в какое сравнение с любой матерью, даже и посредственной. Никакая идеология не может заменить материнской любви.

Биологические эксперименты Гиммлера над эсэсовцами принимали и другие формы. Птицевод полагал, что пища оказывает влияние на анатомические и психологические черты людей. Поэтому в казармах СС утренний кофе был заменен завтраком древних германцев, состоящим из молока и каши. В качестве питья при еде эсэсовцы получали минеральную воду, а меню было "строго научно" рассчитано партийными евгенистами. В казармах СС проводились опыты по гипнотерапии, а некоторые руководители были подвергнуты опытам по массажу нервной системы. Одним словом, с эсэсовцами обращались как с дорогими подопытными животными, но вместо того, чтобы почувствовать себя униженными, восстать против оскорбления их человеческого достоинства низведением их до положения лабораторных кроликов, они прониклись величайшей гордостью. Их-де относят к особым существам, сверхчеловекам, взирающим свысока на все остальное человечество.

Члены этой новой преторианской гвардии почитали одним из главных достоинств "великолепную военную выправку", отвечающую требованиям прусских традиций. Все в них было слепком с этой модели: высокомерная спесь, жестокость отношений, непреклонность, крайняя самоуверенность, сознание своей силы, доведенное до абсурда, "кастовая гордыня, садизм в выучке и казарменный мазохизм во всех их исходных или развитых формах, сложившихся за двести лет прусского господства" - так писал об этих качествах Когон. И далее этот автор замечает: "Критическая мысль, которая предполагает способность сравнивать и отличать и требует, следовательно, растущего уровня знаний, вредила бы, как они думали, эффективности их действий, делала бы их "анемичными", казалась им деморализующей, опасной, коварной, "европейской"". И здесь снова вступает все то же старое армейское правило: "никогда не пытаться понять".

Предоставленные им права, такие, как право самим решать вопрос о жизни и смерти современников "в порядке защиты своей чести", а также терпимость, с какой к ним относились власти, лишь усиливали их уверенность в собственном превосходстве. Что касается законности их действий, она просто не ставилась под вопрос; в этом не было никогда ни малейшего сомнения.

И как же могло быть иначе? Ведь вся традиционная элита Германии принимала как должное самые преступные акты нацистов и покрывала их своим молчанием. Эта элита являлась частью системы и соглашалась сотрудничать с выскочками. Возглавив СС, Гиммлер с первых дней стремился вовлечь в ее ряды аристократов, всегда обладавших большим престижем, знатных лиц, некоторых видных военных. Вступление в ряды СС бывших офицеров из добровольческих отрядов, которые считались тогда национальными героями, имело значительный резонанс. Уже в 1928 году были приняты в НСДАП представители ряда известных фамилий. Еще до 1933 года многие аристократы входили в "Черный корпус", как называли тогда СС. Среди наиболее известных назовем князя Вальдека и наследного великого герцога Мекленбургского. После взятия нацистами власти в СС кинулись многие и другие: князь Гогенцоллерн-Зигмаринген, последний герцог Брауншвейгский, наследный принц Липпе-Бистерфильд, генерал граф фон Шуленбург. Среди них оказался даже архиепископ Гребер из Фрибурга. От этих знатных новобранцев не требовали никаких услуг, но ловко использовали их вступление в рекламных целях. Оно в такой степени способствовало притоку новых членов, что позднее Гиммлер учредил почетные чины СС, присваиваемые известным деятелям, даже и не входящим в эту организацию.

Результаты такой политики не замедлили сказаться, особенно в буржуазных кругах; служба в СС рассматривалась теперь как особый шик, а черная форма - как верх мужской элегантности.

Руководители СС могли толковать этот приток новых членов как одобрение своих методов, однако нельзя не признать, что отсутствие какой-либо международной реакции также немало способствовало их успехам. Призывы немецких эмигрантов звучали гласом вопиющего в пустыне. Когда преступления, ежедневно совершаемые в Германии, были уже общеизвестны, ни одна "цивилизованная" страна ни на минуту не задумалась о необходимости порвать с убийцами. С неизменной учтивостью послы продолжали пожимать руки, обагренные кровью невинных, давать торжественные обеды в честь палачей. Заключались новые торговые соглашения, Франция пригласила фашистскую Германию участвовать во Всемирной выставке 1937 года; и, наконец, увенчанием этого здания трусости явился договор 1939 года, подписанный Советским Союзом с теми, кто погубил под пытками тысячи коммунистов, а десятки тысяч бросил в лагеря.

Привлечение известных деятелей преследовало рекламные цели. Вербовка же рядовых исполнителей была. обращена в самые низы общества. Для грязной работы, какая их ожидала, нужны были люди, способные не задавать лишних вопросов, слепо повинующиеся скоты, или хорошо организованные садисты.

Но такой источник мог и истощиться. Нацисты быстро поняли, что постоянный приток "подходящих" кадров можно обеспечить, лишь воспитывая завтрашних преторианцев с детства. И резервуаром кадров для СС и гестапо стала организация "Гитлерюгенд" ("Гитлеровская молодежь"). Каждый год 20 апреля, в день рождения фюрера, дети, которые в наступающем году достигали десятилетнего возраста, принимались в организацию "Юнгфольк" ("Молодежь"), Церемониал, связанный с празднованием дня рождения Гитлера, должен был поразить их юные умы. В этой организации они оставались до тринадцати лет, проводя по одному году в каждой из четырех ее секций, постепенно подводящих своих членов к вступлению в "Гитлерюгенд", которая непосредственно готовила кадры для армии и организаций, примыкающих к партии.

Сперва младшая ветвь СА, "Гитлерюгенд", получила независимость в рамках Национального комитета ассоциаций германской молодежи, а через некоторое время после взятия власти декретом от 22 июня 1933 года этот комитет был распущен. Его имущество конфисковано, а члены поглощены организацией "Гитлерюгенд". В 1936 году был принят закон, согласно которому вступление в ПО стало обязательным для всех немцев. Таким образом, с десятилетнего возраста юный немец подвергался постоянному, навязчивому воздействию нацистской пропаганды и идеологии. И с этого нежного возраста, когда личность легко поддается моделированию, принцип фюрерства укоренялся в юных мозгах как абсолютная догма. Затем следовала тренировка, которая доводила человеческое существо до состояния тотального подчинения. Такое уродливое "выращивание" человека, его дегуманизация и объясняют феномен гитлеризма, существование гестапо и преступления, которые и по сей день поражают совесть человечества. Орадур, Варшавское гетто, массовые казни на Востоке, Освенцим - это не германские преступления, это преступления нацизма. Можно с уверенностью сказать, что применение этих методов к любому народу привело бы примерно к тем же результатам. И если германский народ оказался, возможно, наиболее податливой глиной, то произошло это потому, что традиционная милитаризация общества привила ему более строгие, чем где-либо, навыки дисциплины, что официально с некоторой завистью ставилось в пример в большинстве "недисциплинированных" стран. Почти всем эсэсовцам, которые сожгли Орадур, в дни взятия власти нацистами было от восьми до четырнадцати лет. Все они прошли нацистское воспитание чуть ли не с младенческого возраста, и никто не обсуждал с ними достоинств и недостатков этой системы. И именно в рядах "Гитлерюгенда" в 1933-1940 годах были подготовлены Орадуры будущей войны.

В одной из речей, произнесенных в ноябре 1933 года, Гитлер в следующих словах изложил свои планы, касающиеся германской молодежи: "Когда противник заявляет: "Я не хочу равняться на вас, и вам не удастся меня принудить к этому", я спокойно отвечаю: "Мне уже принадлежит твой ребенок. Народ живет вечно. Кто ты? Ты уйдешь. Но твои потомки уже находятся в новом лагере. И в ближайшем будущем они будут знать только это новое общество"".

Уже в мае 1933 года под руководством Геббельса было организовано первое аутодафе на университетской площади в Берлине. В предшествующие этому событию недели были "очищены" книжные магазины, публичные библиотеки и университеты. Были изъяты тонны книг, авторы которых были евреями, марксистами или содержание которых не соответствовало принципам нацизма. 10 мая студенты-нацисты с песнями доставили на площадь двадцать тысяч экземпляров книг и сложили их в огромную кучу. Здесь было все - от низкопробных порнографических изданий до трудов "выродившихся" философов. Под звуки национального гимна и партийных песен книги облили керосином и подожгли. Геббельс произнес речь. "Сегодняшняя церемония, - сказал он, - является символическим актом, она покажет миру, что моральные основы Республики, созданной в ноябре 1918 года, разрушены окончательно. Из этой кучи пепла возникнет феникс нового духа".

Прошедший отбор молодой немец перед вступлением в СС должен был пройти обязательную стажировку в Службе государственной трудовой повинности.

Силы СС разделялись на три категории: общие силы СС, в которых служба не носила постоянного характера, части, находящиеся на казарменном положении (До сентября 1939 года эти силы насчитывали только четыре "штандарта"), и части СС "Мертвая голова", обеспечивающие охрану концентрационных лагерей.

Общие силы СС составляли материнскую ветвь, куда сначала принимались молодые "кандидаты", пожелавшие войти в состав эсэсовской элиты. Они получали там первичное обучение, проходили стажировку, принимали присягу, им вручали почетный кинжал.

Члены общих сил СС оставались активными членами СС до пятидесяти лет. Ежегодно они подвергались экзаменам с целью проверки их физической формы, уровня военной и политической подготовки.

Вскоре членство в СС стало необходимым условием для занятия некоторых постов в государственном управлении или ответственных должностей в частном секторе промышленности. То же требовалось для поступления в высшую школу или университет.

Таким образом, созданный Гиммлером странный "черный орден" проник во все поры германской жизни, обеспечив своему организатору власть, которая в будущем станет безраздельной. Это ему позволило также устранить своих наиболее опасных врагов.

3. Вездесущее гестапо

Безраздельный хозяин СС Гиммлер перенес часть принципов своего "черного ордена" на организацию гестапо. Строгая иерархия СС была постепенно скопирована в гестапо, а позднее, когда его члены получили соответствующие эсэсовские звания, даже полностью воспроизведена. Разделение функций было еще усилено соблюдением строжайшей секретности, которая превратилась в один из фундаментальных принципов эсэсовской дисциплины. Она же стала одной из основ гестапо, которое было превращено стараниями Гиммлера, как это было ранее в СС, в замкнутый мир, куда никто не мог даже заглянуть и критика которого была категорически запрещена.

После создания Герингом государственной полиции ей сразу же понадобились помещения. Для новой организации прекрасно подходил по их расположению в городе и планировке ряд зданий на Принц-Альбрехтштрассе. Речь шла прежде всего о Музее фольклора, который тут же был выселен, и о здании профессиональной промышленной школы; ее изгнали под тем предлогом, что некоторые из ее студентов были коммунистами, а в общежитиях происходили "ночные оргии". Как только здания были освобождены, в них разместилось гестапо. Хозяином этих служб стал Рейнхард Гейдрих. Поставленный Гиммлером в 1931 году во главе службы безопасности СС, он в начале 1933 года стал его заместителем на должности президента мюнхенской полиции, а в 1934 году, когда его шеф возглавил гестапо, присоединился к нему в Берлине. Гиммлер немедленно поручил ему центральную службу гестапо. Из своего кабинета в Берлине Гейдрих фактически руководил почти всей деятельностью государственной полиции.

И здесь, по принятой у нацистов практике, происходило совмещение функций. Как шеф гестапо, Гейдрих был государственным служащим, а как начальник СД, то есть партийной инстанции, он являлся важным деятелем нацистской партии и мог использовать в своих интересах отдельные партийные организации. Большинство работавших под его началом людей были подчинены ему дважды: как чиновники и как члены нацистской партии. Очень удобная позиция; если у кого и появлялись угрызения совести по поводу особенно возмутительных безобразий, если кто-то и пытался сообщить о них органам правосудия, то вступали в дело партийные запреты, куда более действенные по сравнению с административными.

Партия приступила к поглощению государства. Статья 1 закона от 1 декабря 1933 года недвусмысленно гласила: "Национал-социалистская партия стала носителем идеи германского государства и неразрывно связана с ним".

И государственные чиновники и члены служб НСДАП были объединены общей целью, стремились осуществить политические планы партии и фюрера, претворить в жизнь его прорицания: построить тысячелетний рейх, провозглашенный им много лет назад, осуществить в отдаленной перспективе переворот в самих основах человеческого общества, нарушить сложившееся в мире равновесие, утвердить расу господ и колонизировать мир. Носителем священных принципов и инструментом распространения этой идеологии становилась партия. Она фактически воплотилась в государстве. Отлучение от партии означало почти смертный приговор. Считалось общепринятым, что "исключение из партии является самым тяжелым наказанием. В определенных обстоятельствах оно означало потерю всех средств к существованию и утрату положения в обществе". Но и эта угроза не шла ни в какое сравнение с той, которая благодаря стараниям Гиммлера висела над головами эсэсовцев: "Кто хотя бы в мыслях нарушит верность фюреру, тот изгоняется из СС, и мы будем стремиться, чтобы он исчез и из мира живых".

Не допускать никаких дискуссий по поводу нацистских догм, не стесняясь в средствах, устранять не только противников режима, но и тех, кто осмеливался сомневаться в его совершенстве, - такова была задача гестапо. Чтобы ее успешно решить, его службы должны быть вездесущими. Гиммлер и Гейдрих в своем логове должны были знать все. Им потребовалось несколько лет, чтобы довести до совершенства структуру организации, но с самого начала они ни в чем не испытывали нужды. За годы подпольной деятельности службы безопасности СС накопили огромные архивы. С величайшим тщанием в картотеки были внесены все противники партии. Их досье были просто бесподобны, там было все: политическая и профессиональная деятельность, семья и друзья, место жительства и возможные убежища, интимные связи, человеческие слабости и увлечения, все находило там себе место, чтобы в нужный момент появиться на свет.

Именно эти архивы и пустило в ход гестапо. Противников режима подвергали арестам и пыткам, убивали без суда и следствия. В Германии об этом знал каждый, но среди тех, кто мог бы подать сигнал тревоги и, возможно, спасти свою страну и весь мир от все более усиливающейся опасности, не нашлось ни одного человека, ни одного министра или генерала, кто осмелился бы поднять голос протеста. "Заглянув в зловещие потемки здания на Принц-Альбрехтштрассе, - напишет позднее Гизевиус, - можно было сорвать колдовство Гейдриха". Но ни один взгляд из-за кордона не попытался прорваться через эту удушающую тьму, и Германия, как выразился в Нюрнберге американский главный обвинитель Роберт Джексон, "стала одним обширным застенком".

Гестапо находилось под контролем партии. Его персонал состоял в основном из профессиональных полицейских, оставшихся в большинстве своем от старых времен, несмотря на чистку, проведенную нацистами после взятия власти, ведь слишком большая перетряска могла бы разрушить этот хрупкий механизм. Начиная с апреля 1934 года идеологический контроль в гестапо был резко усилен, а его пополнение шло исключительно за счет членов партии. Точно так же для всякого повышения чиновника по службе требовалось согласие и оценка партии, где на этот предмет велась специальная картотека, по материалам которой давалась политическая характеристика. Именно от нее зависело всякое назначение. В специальном циркуляре канцелярия партии определяла ее как "обоснованную оценку политических и идеологических позиций и характера (работника...), (Она) должна быть точной и четкой... базироваться на бесспорных данных и ориентироваться в оценках на цели движения... составные элементы такой характеристики могут быть получены у соответствующих политических руководителей, у технических служб и служб СД при рейхсфюрере СС". Таким образом, работники гестапо находились под политическим контролем СД, то есть их "близнеца", аналогичного органа партии, с которым у гестапо установились отношения все более тесного сотрудничества.

Обе службы, СД и гестапо, поставленные под начало Гейдриха, контролировали всю общественную жизнь, но СД, как партийная инстанция, занималась сбором и использованием информации, тогда как на гестапо ложилась конкретная полицейская работа: аресты, допросы, обыски.

Уже в 1934 году гестапо получало информацию от СД, но это был для него далеко не единственный источник сведений. Организационной основой нацистской партии и государства был так называемый принцип фюрерства, или принцип вождя, согласно которому вся власть сосредоточивалась в руках одного руководителя, вождя. Заповеди партии гласили: "Фюрер всегда прав. Программа должна быть для тебя догмой. Она требует от тебя полной преданности интересам движения... Право - это то, что служит движению, а значит, и Германии". Партия в данном случае отождествлялась, естественно, с родиной. В основе организации партии лежит идея фюрера. Считается, что все политические руководители назначаются фюрером и ему подответственны. Они располагают всей полнотой власти по отношению к нижележащим ступеням.

Из принципа непогрешимости Адольфа Гитлера следовал вывод о необходимости абсолютного повиновения всем назначенным им руководителям. Уже статья 1 грубо нарушала неотъемлемые права личности: "Каждый руководитель имеет право распоряжаться, управлять и принимать решения, не подвергаясь какому бы то ни было контролю".

Принцип фюрерства внедрялся в жизнь немцев начиная со школы. За фюрером в иерархической пирамиде следовало пятнадцать рейхслейтеров. Среди этих столпов режима наиболее известными были начальник партийной канцелярии Гесс, замененный позднее в этой должности Борманом, руководитель ведомства пропаганды Геббель, Гиммлер, руководитель "Трудового фронта" Лей, глава молодежной организации фон Ширах, Розенберг, представлявший фюрера в сфере контроля за интеллектуальной деятельностью и идеологией. Главной задачей института имперского управления, рейхслейтунга, был подбор руководящих кадров.

С начала 1933 года Германия была разделена на тридцать две административные области (гау). Область делилась на районы (крайсы), район - на местные группы (ортсгруппен), группа - на ячейки (целлен), а ячейка - на блоки. Во главе каждого подразделения стоял соответственно гаулейтер, крайслейтер, ортсгруппенлейтер, целленлейтер и блоклейтер.

Гаулейтер, назначавшийся непосредственно фюрером, нес полную ответственность за делегированную ему часть суверенитета. Это был носитель власти, как и крайслейтер, отвечавший за воспитание, политическую и идеологическую подготовку политических руководителей, членов партии и всего населения. Ортсгруппенлейтер также считался "носителем суверенитета". Он нес ответственность за группу ячеек, включавшую в себя примерно полторы тысячи семей; целленлейтер, имевший под своим началом от четырех до восьми блоков, являлся прямым руководителем блоклейтеров, которым он передавал директивы партии и контролировал их выполнение. Наконец, шел блоклейтер, служивший главной опорой партии. Фактически именно он был основным звеном этой цепи и нес ответственность за свой блок, то есть за сорок, максимум шестьдесят семей (дворов). Только он из всей свиты чиновников вступал в прямой контакт с населением. Только он в максимальной степени знал каждого члена контролируемой им группы.

Он был обязан выявлять недовольных и разъяснять им неправильно понятые новые законы; и, наконец, когда этого было недостаточно, прибегать к другим имеющимся в его распоряжении средствам; "Если ошибочное поведение человека наносило вред ему самому, а через него и всей общине, могли быть использованы, кроме совета, и более жесткие формы исправления".

Разумеется, это доскональное знание своего квартала и своих соседей, которое требовалось от блоклейтера, имело и другое назначение. "Блоклейтер обязан разоблачать тех, кто распространяет вредоносные слухи, сообщать о них в местную группу, чтобы такие факты становились достоянием компетентных органов власти". То есть гестапо. Именно туда стекались результаты этого массового научно организованного доносительства. Приказ, подписанный Борманом 26 июня 1935 года, внес здесь следующее уточнение; "Чтобы установить более тесный контакт между партийными службами и их организациями, с одной стороны, и руководством гестапо - с другой, уполномоченный фюрера предлагает, чтобы в будущем шефы гестапо приглашались на все важнейшие официальные мероприятия партии и ее организаций".

Таким образом, в лице руководителей ячеек и блоков гестапо располагало десятками тысяч ушей и глаз, внимательно следивших за каждым движением каждого немца.

Американский адвокат Томас Д. Додд сказал об этом в Нюрнберге: "Ни в одной нацистской ячейке или блоке для них не существовало никаких секретов. Включение радиоприемника, неодобрительное выражение лица, нарушаемая тайна исповеди, исконное доверие между отцом и сыном и даже священные откровения супругов - все включалось в сферу их деятельности. Их задачей было знать все". Ничто не должно было ускользать от контроля гестапо.

Но и эти тысячи добровольных осведомителей не удовлетворяли гестапо. Ведь нужно было следить за людьми на их рабочем месте, во время развлечений, вне дома, то есть всюду, где они ускользали от бдительного ока своих надсмотрщиков - блоклейтеров.

Первыми под контроль попадали, естественно, чиновники. Инструкция, подписанная 22 июня 1933 года Герингом, предписывала всем чиновникам следить за словами и делами государственных служащих и разоблачать тех, кто осмеливался критиковать режим. Так создавалось нечто вроде круговой слежки, поскольку каждый шпионил за соседями, а соседи в свою очередь шпионили за ним. И чтобы обеспечить бесперебойное функционирование этой системы всеобщего доносительства, циркуляр Геринга уточнял, что отказ от доносов должен рассматриваться как враждебный по отношению к правительству акт.

Железный корсет непрерывного шпионажа дополнялся еще и деятельностью многочисленных группировок. Существовала, например, тщательно отобранная молодежная организация "Зальбергкрайс" ("Кружок у подножия"), среди руководителей которой был молодой преподаватель рисования Отто Абец. Он занимался подготовкой встреч с комитетами французской молодежи, в ходе которых готовилась благоприятная почва для деятельности службы безопасности (СД). С одной стороны, эти встречи позволяли выявлять французских сторонников нацизма, многие из которых привлекались к разведывательной работе, с другой - способствовать проникновению агентов СД во французское общество.

Немцы находились под наблюдением и на рабочих местах. На каждом заводе и предприятии создавались партийные ячейки. "Трудовой фронт" Роберта Лея, под контролем которого находились социальное обеспечение, кооперативы, зарплата и т.д., заменил профсоюзы. В него были включены и поставлены под строгий контроль как рабочие, так и служащие, Циркуляр Геринга от 30 июня 1933 года предписывал службам гестапо ставить в известность представителей "Фронта" о каждом члене партии, о каждом работнике, политическая позиция которого представлялась сомнительной.

Крестьянство было охвачено организацией через "Крестьянский фронт" Вальтера Дарре. А в 1935 году для объединения всех групп населения, связанных с производством, была создана Имперская корпорация пищевиков.

Спортивные организации получили в начальники Чаммер-Остена; развлечениями занималась организация КДФ ("Сила через радость"), подчиненная Лею; кино и радио строго контролировались министерством пропаганды; не забыта была, конечно, и пресса, ее твердой рукой вели государственное агентство ДНБ (Германское информационное бюро), которое заменило ряд прежних агентств, а также федерация и палата печати, созданные под контролем партии. И горе было журналисту, осмелившемуся сделать малейший намек, нежелательный властям! Впрочем, такие материалы почти не имели шансов появиться в печати, поскольку все директора и главные редакторы газет и журналов утверждались министерством пропаганды и могли быть отстранены от работы при малейших признаках неповиновения. Эти меры позволили отменить цензуру, так как писать разрешалось лишь на темы, утвержденные министерством.

Палата писателей и Профессиональная ассоциация вели строгий надзор за всеми профессиональными журналистами и писателями. Только члены этой ассоциации имели право публиковать свои труды, а принимались в нее исключительно "благонадежные" люди. Палата писателей информировала министерство обо всем, что казалось ей вредным, как в современных, так и в ранее изданных работах. Библиотеки были очищены. Эта полицейская система контроля за мыслями дополнялась также Федерацией издателей.

Адвокаты, медики, студенты были "охвачены" корпоративными ассоциациями. Всемирно известная Ассоциация германских медиков, созданная в 1873 году, была поглощена Национал-социалистской лигой медиков, которая "очистила" ряды специалистов этой профессии от евреев и социалистов, а затем и от всех политически неблагонадежных членов.

Министерство здравоохранения было влито в министерство внутренних дел, а Общество Красного Креста поставлено под контроль СС. Некоторые всемирно известные научные ассоциации, такие, как Хемницкая ассоциация или Медицинская ассоциация Берлина, были сохранены, но поставлены под строжайший контроль. Свободное научное творчество в них стало невозможным, а интеллектуальный уровень пал так низко, что подлинные ученые вышли из них, уступив место бездарностям и шарлатанам, поддерживаемым партией.

Нацистская партия с недоверием относилась к высшей школе, считая, что ученые развращены либерализмом. С 1933 по 1937 год там было отстранено от работы 40% преподавателей. Декретом от 9 июня 1943 года был создан Совет по научным исследованиям, возглавляемый президиумом из 21 члена, в котором не было ни одного ученого, зато фигурировали Борман, Гиммлер, Кейтель и т.п. во главе с председателем Герингом. Совет, контролировавший научно-исследовательские институты, назначил в каждый из них представителя гестапо. Это мог быть преподаватель или ассистент, административный работник или даже безликий студент; их главная обязанность состояла в том, чтобы регулярно докладывать о настроениях сотрудников института.

Еще две организации давали нацистам возможность распространять их секретные исследования за пределы рейха и пытаться охватить своим контролем весь мир. Таковы были Заграничная организация НСДАП (АО) и "Фольксдойче миттельштелле", занимавшаяся вопросами возврата в лоно матери-родины всех людей немецкой крови. Фактически же эти организации были шпионскими гнездами, которые либо самостоятельно, либо в качестве подручных специальных нацистских служб содействовали сначала внедрению "пятой колонны" в Австрии и Чехословакии, а затем выявлению укрывшихся за границей немецких политических противников режима и слежке за ними. В течение многих лет эти "бунтовщики" вызывали особую ненависть нацистов.

В своей директиве от 15 января 1934 года Геринг предписывал гестапо и пограничной полиции брать на заметку политических эмигрантов и евреев, проживающих в соседних странах, чтобы в случае их возвращения в Германию немедленно арестовать и препроводить в концлагерь.

В странах, где эти изгнанники находили убежище, за ними шпионили, устанавливали постоянную слежку. При вступлении германских войск в Австрию, Чехословакию, Польшу, а затем во Францию гестапо учиняло на этих несчастных немыслимую по жестокости охоту. Так произошло с двумя лидерами германской социал- демократии Гильфердингом и Брайтчайдом, укрывшимися во Франции в 1933 году. По требованию немцев они были арестованы в южной (так называемой свободной) зоне Франции в 1941 году и переданы гестапо. Гильфердинг покончил жизнь самоубийством в парижской тюрьме. Когда-то он был министром финансов рейха и представлял свою страну на Гаагской конференции. Брайтчайд погиб в Бухенвальде.

В июне 1942 года Германское верховное главнокомандование направило своей танковой армии, действовавшей в Африке, секретный приказ фюрера, в котором предписывалось, чтобы с германскими политическими эмигрантами, если они будут обнаружены в рядах вооруженных сил "Сражающейся Франции", "обращались с предельной строгостью. Это означает, что они должны быть безжалостно уничтожены. Там, где этого еще не произошло, они должны быть по приказу первого же немецкого офицера немедленно расстреляны, если только обстановка не требует временно сохранить им жизнь для получения необходимой информации".

Заграничная организация (АО) и "Фольксдойче миттельштелле" позволяли также проводить всеобъемлющую слежку за беженцами. АО являлась секцией НСДАП, которая объединяла немцев, живущих за границей. Ее руководителем был партийный гаулейтер и статс-секретарь министерства иностранных дел Эрнст Боле. Эта специальная секция была создана в 1931 году Грегором Штрассером в Гамбурге. Выбор этого города в качестве местопребывания организации объяснялся тем, что из десяти более или менее длительных заграничных поездок немцев восемь осуществлялись через Гамбург, порт, из которого шли морские линии в обе Америки, где размещались крупнейшие транспортные морские компании и находилось около сотни иностранных консульств. На секцию возлагалась задача обеспечения связей с 3300 членами НСДАП, проживающими за пределами Германии. В октябре 1933 года АО была поставлена под контроль Гесса, выступавшего в качестве представителя фюрера. За несколько лет эта организация создала около 350 региональных групп НСДАП, рассеянных по всеми миру, не считая отдельных членов, с которыми также поддерживалась постоянная связь.

Вторая организация, "Фольксдойче миттельштелле", полностью контролировалась СС. Руководителем этой центральной службы немцев чистой расы был группенфюрер Лоренц. Сфера деятельности этой организации, занятой защитой интересов немцев, принадлежащих к чистой расе и живущих за границей, распространялась в основном на соседние страны. Она сыграла огромную роль в подготовке аншлюса и в организации волнений в Судетах. "Фольксдойче миттельштелле" была руководящим органом этой "пятой колонны", по поводу акций которой было пролито столько чернил.

Во время войны она выступила организатором перемещения населения в Польше и на восточных территориях. Гиммлер, назначенный 7 октября 1939 года имперским комиссаром по расселению германской расы, руководил проведением этих операций с помощью СС и гестапо.

И наконец, существовала третья, малоизвестная служба, которая могла быть образцом для подобных организаций, - Бюро иностранной помощи НСДАП (АПА). С апреля 1933 года, когда было создано это бюро, им руководил Альфред Розенберг. В задачу АПА входила пропаганда нацизма в других странах, в частности распространение антисемитизма, организация межуниверситетских обменов, стимулирование торговых отношений, публикация в иностранной печати статей, содержание которых готовилось в Берлине. Например, в Соединенных Штатах материалы нацистской пропаганды распространялись газетным концерном Херста; во Франции крайне правые газеты и журналы получали от служб германской пропаганды постоянные субсидии и, естественно, во всем вторили заявлениям Гитлера.

Однако самая важная служба АПА была и самой незаметной. В АПА имелась секция печати, где были собраны высококвалифицированные переводчики, обладавшие глубокими знаниями всех живых языков. Эта секция могла максимально быстро дать перевод любого издания, даже вышедшего в самой отдаленной стране. Каждый день она выдавала обзоры печати, а также выборки из трехсот иностранных газет и распространяла среди заинтересованных служб обобщающие статьи о тенденциях мировой политики. Мимоходом переводчики выполняли некоторые полицейские функции, пополняя данными картотеки гестапо. Вся информация, связанная с политическими эмигрантами и опубликованная в мировой прессе, включая сообщения о браках, рождениях и кончинах, объявления о собраниях и конференциях, торговые извещения и т.д., переводилась и передавалась в соответствующие досье. Со своей стороны секция печати АПА вела картотеки, отражавшие степень влияния на общественное мнение основных газет мира, а также уровень популярности и ориентацию журналистов; часть этих сведений передавалась в гестапо.

Эти примеры дают возможность судить о плотности сети информаторов, доносчиков и шпионов, которой гестапо покрыло не только Германию, но и весь мир. Такая погоня за информацией, такое использование и систематическое извращение всех видов человеческой деятельности для целей инквизиции дают представление о том, что же такое мир нацизма, который за несколько месяцев превратил Германию в огромную тюрьму.

Информация поступала и по другим каналам. Местные органы полиции и жандармерии обязаны были передавать в гестапо любые важные сведения политического характера. Отвечая услугой за услугу, гестапо уступало местным службам расследование мелких дел, беря на свой счет только действительно важные. И наконец, Гиммлер получал информацию непосредственно от руководителей СС и других высокопоставленных деятелей партии.

Еще одним важным источником информации было подслушивание телефонных разговоров. С начала существования телефонной сети во всех странах мира и при всех режимах действуют многочисленные пульты прослушивания. Недавний скандал показал нам, что даже в Соединенных Штатах имеются частные организации, занятые нелегальным подслушиванием разговоров в интересах отдельных лиц. Нацистский режим превратил эту практику в настоящую индустрию. Уже в 1933 году Геринг, используя опыт и техническое совершенство германских предприятий, создал специальную организацию. Она получила расплывчатое название: "Научно- исследовательский институт Герман Геринг". Фактически его хозяином, если не сказать владельцем, был Геринг, а его создателями - специалисты средств связи морского флота при содействии таких полицейских, как Дильс. Институт контролировал телефонную и телеграфную сети, а также радиосвязь. Под пристальным наблюдением находились переговоры немцев с заграницей, а также телеграммы, идущие в страну и из страны. Институту удавалось даже перехватывать обмен сообщениями между иностранными государствами; что касается сношений, идущих транзитом через германские средства связи, они подвергались систематическому прослушиванию и расшифровке.

В самой Германии прослушивались разговоры популярных деятелей, известных иностранцев и, конечно, всех политически неблагонадежных или находящихся под надзором полиции граждан. Предпринималось и выборочное подслушивание. В случае необходимости институт почти мгновенно мог подключиться к любой линии. Специальное устройство позволяло записывать любой сколько-нибудь важный разговор - поразительное для того времени техническое новшество. Институт систематически регистрировал и помещал в свой архив все телефонные вызовы фюрера.

Каждый день для Гитлера готовились выборки и отчеты о подслушанных разговорах. В то же время любая информация, интересующая те или иные министерства и ведомства, немедленно им передавалась. Однако Геринг, как создатель и руководитель института, всегда имел возможность принять решение о сокрытии некоторых разоблачений и сохранении их для собственных наблюдений.

Институт дал Герингу колоссальную власть и оказался очень эффективным в его борьбе против Рема. Поэтому, сознавая огромную ценность такого инструмента, он стремился сохранить под своим влиянием и отказался передать его в ведение Гиммлера вместе с гестапо. Гестапо и СД могли широко пользоваться услугами института, но он до самого конца оставался под контролем Геринга.

Напротив, гестапо и само, ни у кого ничего не спрашивая, устанавливало секретные устройства для подслушивания и записи разговоров в домах подозреваемых лиц. В отсутствие хозяина либо под предлогом ремонта и проверки телефонной линии или аппаратуры тайком устанавливали микрофоны, позволявшие шпионить за подозрительными людьми даже в самой интимной семейной обстановке. И никто не был огражден от этой унизительной практики. Так, в 1934 году министр действующего правительства Шахт был неприятно поражен, обнаружив, что в его салоне установлен потайной микрофон, что его горничная сотрудничает с гестапо и специальная система позволяет ей подслушивать частные разговоры своего хозяина, даже если они идут ночью в его спальне.

Шпионаж был буквально всеохватывающим. Генерал авиации Мильх заявил в Нюрнберге, что люди боялись не столько СС как таковой, сколько гестапо. "Мы были уверены, - сказал он, - что находимся под постоянным надзором, все, независимо от звания. На каждого из нас в тайной полиции имелось досье, и многие немцы попали в последствии под суд на основе имевшихся там материалов. Вытекающие из этого неудобства касались всех - от мелкого чиновника до самого рейхсмаршала (Геринга)".

Фактически же каждая из этих организаций превращалась в крепость, принадлежащую ее создателю и шефу; каждый из таких князьков отчаянно боролся против тех, в ком он видел противников, настоящих или будущих. Гиммлер считал, что это соперничество способствует здоровому соревнованию, а взаимная слежка мешает людям, жаждущим власти и денег, стать опасными.

Гиммлер умел легко маневрировать среди интриг и одержал верх над своими соперниками. Особенно выгодным оказался его союз с Герингом. Институт телефонного подслушивания, оставленный Герингу, тогда как было бы логично поставить его под контроль центральной службы государственной полиции, является примером уступок, какие умел делать Гиммлер ради сохранения благожелательного нейтралитета одной из сторон. Гестапо и СД очень быстро установили сверхсекретные пульты прослушивания самого Геринга, и дело с концом.

В этой борьбе за верховенство, где холодный цинизм и самая безжалостная жестокость были необходимым оружием, Гиммлер обзавелся ценным помощником, верным, надежным и очень изобретательным подручным в лице своего заместителя, элегантного и тонкого политика Гейдриха.

⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨

МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ