Я создала и активно наполняю телеграм-канал "Перець". Здесь лучшие карикатуры из журнала, начиная с 1922 года.
Заходите, подписывайтесь: https://t.me/cartalana
ДЕЛАРЮ Ж. "ИСТОРИЯ ГЕСТАПО", 1998
Исследование этого периода жизни нацистских руководителей представляет немалые трудности, а авторы, посвятившие свои труды истории Германии, как бы проскальзывают эти годы, не особенно углубляясь. Такие люди, как Гиммлер, Кальтенбруннер и Гейдрих, за пятнадцать лет хозяйничанья в полицейских службах имели все возможности уничтожить компрометирующие их архивные документы. Любопытно, что маленькая книжечка под названием "На тебя смотрят нацистские вожди", изданная в 1935 году Вилли Мюнценбергером и группой эмигрантов в Париже на немецком языке для нелегального распространения в Германии, разыскивалась и скупалась нацистами по всей Европе. Эта брошюра содержала краткие биографии главных нацистских руководителей, очень сжатые и неполные; зачастую биографические справки сводились к нескольким эпизодам их преступной деятельности внутри партии, но сама краткость только усиливала убедительность.
Маленький томик был внесен, естественно, в так называемый список "Отто", ТО есть в перечень изданий, подлежащих уничтожению сразу же по вступлении немецких войск во Францию. Национальная библиотека владеет в настоящее время двумя экземплярами этой книжицы, спрятанными во время оккупации. Но и здесь экземпляр второго, дополненного издания, выпущенного в 1935 году, был поврежден. "Кто-то" вырвал именно те страницы, на которых помещалась заметка, посвященная Гиммлеру.
Как бы то ни было, писал Андре Гербе, молодой Гиммлер имел тогда неприятности с полицией и правосудием при следующих обстоятельствах. В начале 1919 года он проживал в одной дешевой гостинице в Моабите на Ахеригграссе, 45, вместе с проституткой Фридой Вагнер, родившейся в Мюнхенберге 18 сентября 1893 года, то есть на семь лет раньше своего сожителя. Имеется полицейский протокол, составленный 2 апреля 1919 года комиссаром Францем Штирманом из полицейского поста 456 на Шписсенгерштрассе в ответ на жалобу соседей этой пары, которым надоели их беспрерывные шумные ссоры. Молодой Гиммлер, указано в протоколе, жил на доходы своей сожительницы, получаемые от проституции. Частично Гиммлер и сам признавал этот факт. В начале 1920 года он внезапно исчез, как раз тогда, когда Фрида Вагнер была найдена убитой. Был объявлен его розыск, и 4 июля 1920 года он был арестован в Мюнхене, а 8 сентября предстал перед уголовным судом Берлина - Бранденбурга по обвинению в убийстве. Гиммлер яростно защищался, и за отсутствием доказательств, поскольку бегство его служило лишь косвенной уликой, суд, к сожалению, вынужден был его оправдать.
В те же годы Гиммлер познакомился с молодым человеком, как и он, из порядочной бюргерской семьи Гансом Хорстом Весселем, вращавшимся в тех же берлинских кругах. Он жил на Максимилианштрассе, 45, и добывал себе средства к существованию сутенерством, как указано в рапорте комиссара полиции Курта Шиссельмана. 4 сентября 1924 года он был осужден берлинским судом к двум годам тюремного заключения за мошенничество. Выйдя из тюрьмы, Хорст Вессель заинтересовался политикой и обратился в национал-социалистскую партию к своему старому другу Гиммлеру, который во время его вынужденных каникул столкнулся с известными нам превратностями судьбы. Это было время, когда НСДАП (Национал-социалистская немецкая рабочая партия) приглядывалась к воровскому миру в поисках решительных ребят для создания костяка своих штурмовых отрядов.
В 1923 году Хорст Вессель вступил в партию и был зачислен в СА. С группой головорезов, набранных им среди своих друзей из преступного мира Берлина, он сформировал штурмовой отряд ("Штурм-5") СА. После кровавых стычек ему удалось одержать верх в одном из пользующихся самой дурной славой кварталов Берлина, где раньше преобладали коммунисты. Этот "подвиг" принес ему звание почетного члена берлинских штурмовых отрядов 5, 6 и 7.
Хорст Вессель отличился тем, что написал проникнутые духом национал-социализма слова на мотив старой морской песенки. Эта песня после смерти автора станет гимном нацистской партии под названием "Хорст Вессель". А убит он был вечером 23 февраля 1930 года другим сутенером, Али Хелером, оказавшимся коммунистом, в стычке за "право обладания" девицей в одном из притонов Вединга в Берлине (О причинах этой стычки долгое время велись споры, но указанная версия представляется наиболее вероятной).
После прихода фашистов к власти Хорст Вессель занял свое место в пантеоне нацистских преступников, а его мать и сестра стали почетными участниками пропагандистских собраний.
После берлинского антракта молодой Гиммлер решает вернуться в отчий дом. В начале 1921 года он появляется в Ландсхуте. Отец устраивает его на маленькой ферме, чтобы он мог применить там свой хозяйственный талант в деле выращивания птицы. Гиммлер- старший настоятельно рекомендовал сыну держаться подальше от политики. В это время вся Бавария, особенно Мюнхен, буквально бурлила. Гиммлер уже примыкал к выступающему за "обновление германского крестьянства" молодежному движению "Артоманс", девиз которого - "кровь, земля, меч" - представлял собой упрощенную формулу, ставшую впоследствии основным принципом СС.
Несмотря на родительские рекомендации, Гиммлер включился в патриотические движения, которые выступали за возврат к традиционным ценностям и требовали покончить с веймарским режимом и с "ноябрьскими преступниками", ответственными за позорное перемирие. Он примкнул к организации "Знамя Империи", одним из руководителей которой был капитан Рем. В начале октября 1923 года в этом движении произошел раскол. Большая его часть, последовав за капитаном Хейссом, поддержала политику фон Кара, тогда как группа "ультра" из числа сторонников НСДАП покинула ряды организации. Гиммлер был одним из трехсот экстремистов, которые под руководством капитанов Рема и Зайделя образовали раскольническую группу "Знамя Империи". Это движение, состоявшее из "твердых", появилось как раз вовремя, чтобы принять участие в путче 9 ноября. Гиммлер находился в головной группе во время знаменитого "марша", закончившегося столь плачевным образом перед "Фельдернхалле". Но ему повезло, и он выбрался из перестрелки без единой царапины.
В период отступления НСДАП в результате неудавшегося путча он продолжал активно работать в различных группах, посредством которых камуфлировалась тогда деятельность нацистов; некоторое время он был секретарем у Грегора Штрассера, занимавшего пост, который унаследовал от него в 1925 году Геббельс.
В конце декабря 1924 года он узнал, что после тюремного заключения в Ландсберге в Мюнхен вернулся Гитлер. 5 февраля 1925 года Гиммлер написал ему письмо, чтобы рассказать, как надеются на него патриоты в их стремлении помочь Германии выйти из хаоса и занять подобающее ей место на мировой арене. Тронутый этим письмом Гитлер, сторонники которого за время его отсутствия разбрелись кто куда, ответил своему почитателю и пригласил его к себе. 12 марта Гиммлер постучал в дверь квартиры г-жи Райхтер на Тирштрассе, 41, которую она сдавала фюреру. Гиммлер получил партийный билет № 1345. Гитлер решил тогда начать с ноля, но, чтобы пустить пыль в глаза вновь вступающим, нумерацию билетов начал с 500.
На Гитлера произвели большое впечатление уважительные манеры и дисциплинированность молодого человека. При этой встрече, следуя наставлениям отца, Гиммлер надел личину смирения. С благоговением внимал он словам Гитлера, который любую беседу с любой аудиторией невольно превращал в политическую лекцию. По своему темпераменту Гиммлер был предназначен на роль блестящего второго, верного и необходимого служаки. Амбиции толкали его вперед, а склонность к скрытности заставляла отдавать предпочтение роли второго лица. В отличие от многих нацистов, особенно из числа "ветеранов", часто искавших возможность устранить Гитлера, Гиммлер никогда не предпринимал попыток захватить власть. Он был "типичным вторым человеком, который брал на себя самую грязную, самую отвратительную часть жестокости, точно по формуле: Магомет улыбается, а Калиф казнит". Так сказал о нем доктор Гебхардт, один из медиков-нацистов, знавший Гиммлера с детских лет.
В последующие месяцы Гитлер не раз имел возможность по достоинству оценить новобранца. Гиммлер стал одним из самых усердных участников мероприятий, проводившихся нацистской партией. Он добился, чтобы его включили в число телохранителей Гитлера во время его пропагандистских поездок с целью оживить деятельность НСДАП, хотя формально она оставалась запрещенной. Активность партии поднялась также и в связи с тем, что 28 февраля умер президент Республики Эберт и на президентских выборах 25 марта был выдвинут генерал Людендорф, кандидатуру которого Гитлер намеревался поддержать.
В борьбе со своим основным соперником фельдмаршалом Гинденбургом Людендорф потерпел сокрушительное поражение, получив всего 1% голосов. Но дни веймарского режима были уже сочтены. Вторая половина 1925 года была отмечена всплеском активности нацистов. Гитлер понял, что нужно спешно готовить ряды партии к штурму Республики, причем законными средствами, поскольку ее строй уже был подорван изнутри.
9 ноября 1925 года, в годовщину "славного патриотического марша" на Мюнхен, Гитлер решил создать специальную группу для своей охраны - охранные войска (Schutz Staffel), которые стали впоследствии известны под буквенным обозначением СС.
Эти "войска" возникли не стихийно, не на пустом месте. У Гитлера всегда были телохранители. Первые из них составляли службу порядка, созданную сначала для собраний, чтобы затыкать рты оппонентам при необходимости посредством кулачных расправ. Уже с 1920 года пять человек входят в личную охрану Гитлера. Это лейтенант Бертольд, часовщик Эмиль Морис, торговец лошадьми Вебер, Герман Эссер и главный "живодер" Ульрих Граф. Последний стал позднее личным телохранителем Гитлера.
В марте 1923 года шеф CA Клинч попытался создать для Гитлера личную охрану CA. Постепенно группа охраны выросла и получила название штурмовых отрядов Гитлера. Силы СС были сформированы с целью воссоздания бывших штурмовых отрядов, распущенных после ареста Гитлера. Командование ими было поручено Юлиусу Шрекку, а с начала 1926 года группа была придана CA, где составляла специальное подразделение. СС была таким образом подчинена начальнику штаба CA Францу Пфефферу фон Заломону.
В 1929 году между Гитлером и Пфеффером фон Заломоном возникли серьезные трения. В результате уже в следующем году последний вынужден был уйти.
Гитлер понял, что во главе его охраны должен стоять человек, преданный ему душой и телом. Критики Гитлера утверждали, что он строил из себя султана. А султану необходимы янычары, и главой их стал Гиммлер.
6 января 1929 года Гиммлер возглавил отряд СС, он насчитывал всего 280 человек, но это были испытанные бойцы. С первых же шагов Гиммлер положил в основу формирования этой группы, которую ему было поручено реорганизовать, политику строжайшего отбора. В отличие от Рема, который на первое место ставил численность отрядов, Гиммлер ориентировал свою политику на "качество" кандидатов, чтобы превратить СС в отборное войско партии.
Это различие взглядов лишь усилилось, когда Рем в январе 1931 года возглавил CA и стал формально, согласно существующей иерархии, начальником Гиммлера, поскольку СС по-прежнему входила в СА. Между этими двумя людьми возникла глухая антипатия. Вскоре она переросла во вражду, а затем в яростное соперничество, сыгравшее определяющую роль в решении Гиммлера овладеть всеми полицейскими службами.
Усиленное внимание Гиммлера к отбору кандидатов обусловило довольно медленный, особенно вначале, рост рядов СС. С 280 человек в ноябре 1929 года численность отрядов СС выросла до 2 тыс. в 1930 году, до 10 тыс. - в 1932 году, до 30 тыс. - к моменту взятия власти и до 52 тыс. - ко дню, когда Гиммлер стал шефом гестапо. Цифры смехотворные по сравнению с 4,5 млн. членов СА, которыми располагал в этот период Рем.
Однако отборные кадры эсэсовцев были расставлены их хозяином на многие ключевые посты. С водворением Гитлера в рейхсканцелярию Гиммлер отобрал 120 испытанных в деле высокорослых, бесстрашных парней и сформировал из них роту "Лайбштандарте Адольф Гитлер" для охраны канцелярии. Это элитное подразделение существовало до последнего дня режима. Ближайшее окружение Гитлера также состояло почти из одних эсэсовцев; Гиммлер расставил их повсюду в непосредственном окружении фюрера. Бригадефюрер СС Юлиус Шауб управлял личным имуществом Гитлера, бригадефюрер СС Штрек был его шофером. Личная безопасность фюрера обеспечивалась непосредственно телохранителями СС под командованием бригадефюрера Раттенхубера и группой полицейских из гестапо, возглавляемой инспектором Хеглем. Эти люди были всегда рядом с Гитлером, следуя за ним всюду. Гиммлер получал таким образом информацию о любом случае, визите, разговоре с участием фюрера. Никто не мог приблизиться к Гитлеру без его ведома. Люди Гиммлера вошли также в гестапо. Они утвердились на многих других важных постах во время чисток и реорганизаций, последовавших за взятием власти.
Гиммлер приступил к систематическим атакам на СА и Рема. Воздействуя на Гитлера в соответствии с планом, аналогичным плану Геринга, он сообщал фюреру о бесчинствах, совершаемых в концлагерях членами СА, и показывал их возможные отрицательные последствия. Возмущали его, разумеется, не методы, применяемые СА, а лишь беспорядочное их использование.
В марте 1933 года руководство СС создало свои собственные лагеря. Постепенно Гиммлер полностью вытеснил "конкурента" и в начале 1934 года добился, чтобы управление и охрана концлагерей были целиком поручены силам СС. С этой целью он создал внутри СС новое подразделение, "Тотенкопф", или полки "Мертвая голова", единственной обязанностью которых была охрана концлагерей. Они совершали там те же зверства, что и их предшественники, а впоследствии превратили лагеря в настоящие фабрики по уничтожению людей. Расходы на содержание лагерей ложились на плечи земель, и в общем бюджете рейха соответствующие статьи появились лишь в 1936 году.
Создание специальных войск СС "Мертвая голова" ясно показало, что концлагеря становятся в Германии общенациональным институтом. И ни один судебный или административный орган, ни одно германское должностное лицо, не говоря уж о министре юстиции Гюртнере, не подняли голоса протеста против этого чудовищного беззакония, не подкрепленного каким-либо юридическим актом и противоречащего действующей конституции. Опираясь на этот механизм, можно было арестовывать и сажать в лагеря тысячи и тысячи людей без предъявления им обвинения, без суда и следствия, держать их в заключении, по выражению Геринга, "до тех пор, пока над ними не сжалится фюрер". И именно это вечное соглашательство и трусливое отступление перед тактикой свершившегося факта обусловило постепенное распространение нацистских методов, отказ от всякой законности и в конечном счете всевластие преступных организаций.
Гиммлер уже обладал огромной мощью, когда он утвердился в кабинете руководителя гестапо на Принц-Альбрехтштрассе, 8, откуда он вел слежку за всей Германией, словно паук, раскинувший свою гигантскую паутину.
1 января он обратился к членам СС с довольно откровенным посланием: "Одна из самых неотложных задач, выпавших на нашу долю, состоит в том, чтобы раскрыть всех тайных и явных врагов фюрера и национал-социализма, разгромить и уничтожить их. Для выполнения этой задачи мы готовы пролить не только свою кровь, но и кровь других людей".
"Тело несет на себе отпечаток внутренних сил, которые им движут", - писал в начале XVIII века ясновидец-теософ Якоб Беме. Коротко и убедительно. Ведь утешительно то, что убийцы несут на себе клеймо скотства. И большинство нацистских руководителей иллюстрирует это правило: у Рема была голова душегуба, физиономия Бормана могла внушать только ужас, у Кальтенбруннера и Гейдриха были рожи убийц. Что касается Гиммлера, лицо его было гладким, но безнадежно банальным.
Это был человек среднего, а скорее высокого роста, довольно хорошо сложенный. Лицо его было немного полноватым, с признаками раннего облысения надо лбом и на висках, хотя в начале полицейской карьеры ему исполнилось всего тридцать три года. Внешне он выглядел мелким служащим, скромным счетоводом или коммерсантом. Маленький, срезанный назад подбородок отнюдь не свидетельствовал о сильной воле. Его вялое лицо перечеркивали усики, а обрамляли большие оттопыренные уши. Неизменная улыбка придавала ему приказчичье выражение.
Только два признака вызывали скрытую тревогу, очень тонкие, бледные, почти бескровные губы и два маленьких голубых или серо-голубых глаза, взгляд которых, удивительно проницательный и завораживающе твердый, не могли скрыть стекла пенсне в круглой оправе из полированной стали. Он знал, конечно, что этот взгляд выдает его, и старался держать голову, слегка склонив к правому плечу, чтобы отблеск стекол маскировал глаза. Он разглядывал собеседника словно хищник в засаде, стерегущий добычу. Болезненный вид его странной шеи с дряблой и морщинистой, как у старика, кожей часто поражал посетителей. Руки у него были необыкновенно тонкие и деликатные, с длинными пальцами, очень белой прозрачной кожей и хорошо видными венами. Они напоминали руки холеной женщины. Разговаривая с посетителями, он имел привычку класть их перед собой на столе в странной неподвижности.
Эти невыразительные руки хорошо сочетались с неподвижной и загадочной маской лица.
Подчиненные рассказывали, что Гиммлер никогда никого не хвалил и не ругал. Его распоряжения были чаще всего нечеткими. Он любил, чтобы его сотрудники сами находили лучший способ исполнить желания их шефа, планы которого раскрывались лишь постепенно. Ему нравилась таинственность. Окружая секретностью все свои замыслы, он сделал ее абсолютным законом, нарушение которого влекло за собой строжайшее наказание, а иногда и смерть.
Гиммлер обладал редкой работоспособностью. Его рабочий день начинался в восемь утра и заканчивался глубокой ночью, частенько к двум часам. Он трудился всюду и беспрерывно. В поездках, где бы он ни находился - в поезде, самолете или автомобиле, - его всегда сопровождал секретарь, записывавший под диктовку письма и другие тексты. Он постоянно поддерживал радиосвязь с центральной службой гестапо и строго требовал, чтобы аппаратура содержалась в образцовом порядке. Ему должны были докладывать о любом сколько-нибудь важном сообщении или письме. Документы Гиммлер читал очень внимательно, делая на полях пометки карандашом, как правило бледно-зеленого, близкого к растительной зелени цвета. Со свойственным ему педантизмом на всяком прошедшем через его руки документе он ставил отметку GEL (сокращение от слова "прочтено"), дату и свою подпись: две связанные между собой буквы "Г", перечеркнутые горизонтальной чертой с острым кончиком. Этот выбор серовато-зеленого цвета характерен для его личности. Честолюбивый и хвастливый Геринг, например, помечал свою почту ярко-красным карандашом. Маленькая, но сколь красноречивая деталь!
Когда Гиммлер не находился в разъездах, причем довольно частых, или в инспекционных поездках, которые он проводил обычно без предупреждения с целью более эффективного контроля за деятельностью отдельных служб, его рабочий день прерывался лишь для еды. Питался он почти всегда в офицерской столовой СС или гестапо, а иногда в ресторане. Ему случалось приглашать позавтракать очередного визитера, и довольно часто он предлагал пообедать вместе руководителям служб. В общении с людьми он показал себя гостеприимным хозяином, красноречивым и веселым собеседником. Даже находясь на вершине славы и исполняя бесчисленные и важные функции, превращавшие его фактически в наиболее могущественного деятеля режима, он выглядел непритязательным.
У него были добрые и верные друзья, причем многие знали его с детства и продолжали называть "Гейни", как в те времена, когда они вместе ходили в школу его отца. В СС его также называли любовно и уважительно: "Рейхс-Гейни". Ну может ли быть что-либо более отвратительное? Изверги, на совести которых кровь многих тысяч детей, выращивают окровавленными руками цветы дружбы и называют друг друга уменьшительными именами, вспоминая запахи фиолетовых чернил и мела, которые они вместе вдыхали в стенах старой баварской школы. Двигаясь по служебной лестнице, Гиммлер тянул за собой большинство своих старых друзей. Его товарищ детства врач Гебхардт станет одним из ответственных руководителей научных опытов, баварские функционеры, знакомые ему по работе в мюнхенской полиции, последовали за ним в берлинское гестапо. Все они верили в его звезду, да и сам он имел бесспорный дар убеждения. "Он верил тому, что говорил, этому верили и все, кто его слушал", - скажет позднее Гебхардт.
Гиммлер был не слишком привязан к своему очагу, и, похоже, у него вообще не было личной жизни. Все его помыслы, вся деятельность ограничивались рамками СС и гестапо. Казалось, он существовал только ради этих двух своих чудовищных детищ. Его спокойная внешность скрывала тайную рану: он был крайне неудачлив в семейной жизни. Он женился на уроженке Бромберга медсестре Марге Куцерцовой, которая была старше его на семь лет. Она работала в одной крупной берлинской клинике. В тот период, когда разложение столичного общества достигло крайних пределов, она видела столько подпольных операций, столько злоупотреблений и спекуляций, что прониклась глубокой неприязнью к врачам и хирургам. И напротив, она верила в чудесные возможности лечения травами и сумела передать эту веру своему мужу. На деньги жены Гиммлер создал сперва ферму по откорму цыплят в местечке Трудеринг близ Мюнхена. Дело не пошло, и по совету жены он занялся выращиванием лекарственных трав. Со всей страстью он принялся читать средневековые труды о травах, но коммерческого успеха так и не добился. Этот провал не ослабил его страсти к целебным травам, но в дальнейшем Гиммлер осуществлял их выращивание руками узников концлагерей.
Может быть, эти провалы и стали причиной раздоров между супругами, источником презрительного отношения Марги к мужу. Ничего не изменило и рождение в 1928 году дочери Гудрун. По словам доктора Гебхардта, Гиммлер страдал частичным половым бессилием и "всю жизнь не мог избавиться от этого внутреннего конфликта". Он решительно отказывался от развода, ссылаясь на интересы дочери, хотя вполне возможно, что главной, пусть и не непосредственной, причиной этого было строгое религиозное воспитание, полученное им в детстве.
Позднее он познакомился с другой женщиной и разделил с ней остаток жизни. У них было двое детей, мальчик и девочка, которые родились и выросли под присмотром кормилицы в Хохенлихене.
Это двойное существование, жизнь на два дома, часто создавало для Гиммлера финансовые трудности и заставляло его прибегать к займам. Он был, пожалуй, единственным из высших нацистских руководителей, который не разбогател, несмотря на все свое могущество и коррупцию, глубоко поразившую весь аппарат партии. Из-за своей врожденной честности он глубоко презирал Геринга, который во время войны пустился во всякого рода махинации, пользуясь своим высоким положением в государстве и партии.
Гиммлер не обладал подлинной культурой. Этот полуобразованный человек был романтиком, придавшим своеобразную направленность созданным им службам, а следовательно, и всей организации "третьего рейха". Он верил в магнетизм, месмеризм и в гомеопатию, в самые сомнительные теории натуристской евгеники, в психические свойства натурального питания, в ясновидцев, врачевателей, гипнотизеров и ведьм. Всю жизнь он окружал себя экстрасенсами и часто консультировался с ними, прежде чем принимал какое-либо решение. Такого рода отклонения были свойственны и другим нацистским руководителям, особенно в начале их карьеры. Многие из них посещали салон берлинского мага Хануссена, что, вероятно, и позволило ему предсказать поджог рейхстага.
Гиммлер с большим уважением относился к военной дисциплине. "Старому правилу: приказ должен быть выполнен, - скажет Гебхардт, - он придал почти истерическое толкование". Он превратил его в абсолютную догму для своих служб, что было, впрочем, не так уж и трудно, поскольку простые люди Германии не успели к тому времени перейти от рабского мышления к буржуазному и вступили в период "третьего рейха" в каком-то полусне. Из-за своего романтизма он испытывал чувство поклонения перед одним из германских императоров, Генрихом I Птицеловом, или Саксонским. Он высоко ценил организацию его рыцарства, благодаря которой этот суверен сумел основать новые города, прогнать датчан, разбить венгров, покорить славян и венедов. Эта модель повышенного интереса Гиммлера к расовым проблемам сыграла первостепенную роль в организации СС. Так, церемония принесения присяги молодыми эсэсовцами происходила в полночь при свете факелов в кафедральном соборе Брюнсвика, перед гробницей Генриха Птицелова.
Анализ личности Гиммлера, проведенный доктором Франсуа Бейлем, позволяет утверждать, что в ней доминируют следующие черты: врожденная неспособность к развитию общих идей заставляет его замыкаться в духе системы; огромное рвение и отрицательная воля в форме остервенелого упрямства, которое выражается во всепоглощающей страсти к работе; полное отсутствие самобытности и бесчувственность, определяющие почти механическую работу мысли, претерпевающей столь глубокую деформацию в своей природе и в значении, что ее можно рассматривать как патологию. К этим основным чертам следует прибавить отсутствие здравого смысла, доведенные до абсурда амбиции и неискоренимое упрямство, нехватку интуиции, которая не компенсируется интеллектуальным воспитанием, ненормально развитый эротический инстинкт, проявляющийся в сильной потребности ласки и дружеского окружения, парадоксальным образом сочетающийся с глубоким эмоциональным безразличием.
Этот дух системы открылся ему благодаря Гитлеру, в котором Гиммлер увидел спасителя. В своих речах, витийствуя и стуча кулаками, Гитлер выдвигал энергичные и удивительно простые решения. Особенный резонанс в склонной к упрямству душе новообращенного рождали уверенность и напор фюрера. А когда Гитлер со всей захватывающей аудиторию убежденностью обращался к вопросам расы и чистоты крови, это задевало самые чувствительные струны в душе Гиммлера. Он издавна увлекался этими проблемами и считал, что еще в годы учебы в агрономическом училище сумел дать научную форму идеям расового отбора у животных, обуревавшим его сегодня, но уже на уровне человека. Птицевод полагал, что люди для их же блага могут быть подчинены правилам рационального птицеводства. Он усвоил когда-то, что из птичника и скотного двора следует устранять нерентабельных животных, и находил совершенно разумными слова Гитлера: "Мы все страдаем от изъянов нечистой крови. Все, что не является полноценной расой, - плевелы". Или: "Более сильное поколение отсеет слабых, жизненная энергия разрушит нелепые связи так называемой гуманности между индивидуумами и откроет путь естественному гуманизму, который, уничтожая слабых, освобождает место для сильных". И еще: "Жалость может нас только поссорить и деморализовать".
Когда Гитлер заявил, что национал-социалистское государство осуществит эти теории, Гиммлер пришел в восторг. И как представился случай, применил их на практике.
В его памяти навсегда отпечатались слова Гитлера: "Кто видит в национал-социализме только политическое движение, тот ничего в нем не смыслит. Это даже больше, чем религия, это воля к новому человеческому творчеству. Без биологической основы и без биологической цели политика сегодня совершенно слепа".
И далее: "Я освобождаю людей от отягчающих ограничений разума, от грязных и унижающих самоотравлений химерами, именуемыми совестью и нравственностью, и от требований свободы и личной независимости, которыми могут пользоваться лишь немногие".
И наконец: "После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защитить сильных против низших... Естественные инстинкты повелевают всем живым существам не только завоевывать своих врагов, но и уничтожать их. В прежние дни прерогативой победителя было уничтожать целые племена, целые народы".
Вскоре Гиммлер последует этому совету с ужасающей точностью.
Гиммлер мечтал о возрождении рыцарства и о развертывании биологических экспериментов с применением его "принципов крови". Все это и позволила ему осуществить служба СС. Она же наложила явный отпечаток на гестапо.
Он был рейхсфюрером СС, то есть высшим руководителем охранных отрядов всего рейха. И СС действительно оставалась "его вещью", его личной собственностью до последнего дня, до тотального краха рейха.
Чтобы понять механизм действия нацистской административной машины, где переплетение различных иерархий - иерархии государственных служащих и верхушки регулярной армии, иерархии партии и особой иерархии СС - достигло невообразимой сложности, необходимо разобраться в том, что же конкретно представляла собой СС. Эта организация проникла во все органы и звенья не только партии, но и государственного управления, не только общественных институтов, но и частных предприятий. Примерно с 1940 года все сколько-нибудь важные деятели режима, все полицейские чиновники и руководители крупных служб принадлежали к СС или получили в ней в качестве поощрения высокие чины.
Идеология и принципы СС постепенно полностью охватили своим влиянием жизнь германской нации, а все руководящие посты оказались в руках людей, которые из-за своей принадлежности к СС находились в той или иной мере под контролем Гиммлера. Он установил два основополагающих принципа СС: расовый отбор и слепое повиновение.
Фарс расового отбора был облачен в псевдонаучные формулировки, целиком отвечавшие вкусам великого магистра ордена. Для страны, где на протяжении веков происходило смешение многочисленных и очень разных народов, подвергавшейся нашествию многих племен и рас, в частности славян, оказавших мощное воздействие на население германских земель до самой Эльбы, - для такой страны догма "чистейшей нордической крови" могла быть только шуткой. Но никто в Германии, казалось, не замечал этого, во всяком случае никто не осмеливался об этом во всеуслышание заявить.
Высокопарные декларации забавляли простой народ, который издевался над ними, называя доктора Геббельса, этого уродливого карлика, "усохшим германцем". Показательно также, что, когда в соответствии с принципами СС получили развитие генеалогические изыскания, Гитлер строжайше запретил какие-либо исследования, касающиеся его происхождения, по утверждениям его противников, не совсем "чистого".
Гиммлер хотел превратить организацию СС в новый рыцарский орден, который стал бы самой прочной основой нацистского рейха. В подписанном им в Мюнхене приказе от 31 декабря 1931 года он так определил сущность СС: "Организация СС есть союз специально отобранных нордических немцев... СС сознает, что данным приказом закрепляется сделанный ею значительный шаг вперед. Нас не трогают насмешки, ирония, недоговоренности: нам принадлежит будущее".
Разработка расистских принципов, составляющих одну из главных основ нацизма, посредством которых будут оправданы избиение "низших" народов, уничтожение миллионов человеческих существ и превращение выживших в рабов, завершилась принятием в 1935 году нюрнбергских законов, определявших требования, которым должен отвечать гражданин рейха. Отныне германское гражданство было связано с определенными этническими признаками и предоставлялось только "фольксгеноссе", то есть тем жителям Германии, которые могли доказать, что по меньшей мере трое из их бабушек и дедушек принадлежат к пяти расам, отнесенным к германским. Только такие граждане могли пользоваться политическими правами.
Так проявлялось значение перемен, внесенных фашизмом в шкалу ценностей западного мира. После победы христианства и утверждения его влияния в формирующихся обществах считалось, что при всех формах социальной организации люди имеют одинаковые права и обязанности. Это братство и равенство - как следствие одинакового для всех божественного творения человека - сохранялось в светских обществах и заняло важнейшее место в Декларации прав человека. Марксизм, отбрасывая Бога, также сохранил приверженность этим принципам.
Нацизм опирается на "революционное" утверждение о неравенстве людей. Он выдвигает в качестве постулата идею о существовании между людьми глубоких различий, связанных не с их знаниями, силой и другими приобретенными качествами, а с самим фактом их происхождения. Существуют люди высшей расы, то есть нацисты, на самом верху общества, и "недочеловеки", принадлежащие к низшим, выродившимся расам, в его низу. Между этими двумя полюсами - огромное количество промежуточных звеньев, оцениваемых посредством псевдонаучных приемов. Этот постулат опирается исключительно на политику силы, на ряд произвольных утверждений, которые не могут быть предметом научной дискуссии, зато служат основанием для попытки уничтожения "недочеловеков".
Службы СС, и особенно гестапо, стали исполнителями воинствующих расистских идей нацизма. Их правила, печально знаменитые правила, в которых Гиммлер хотел возродить традиции рыцарства, были донельзя примитивны. Здесь прежде всего можно назвать известную клятву, приносимую молодыми кандидатами в театрализованной обстановке: "Я клянусь тебе, Адольф Гитлер, фюрер и канцлер рейха, быть верным и храбрым. Я торжественно обещаю тебе и тем, кого ты назначил мне в руководители, быть с Божьей помощью послушным до самой смерти". Исходя из этой клятвы, требующей слепого повиновения, эсэсовцы без малейшего колебания шли на самые чудовищные преступления.
"Моя честь - это моя верность". Таков был "гордый девиз" эсэсовцев, который, по сути дела, лишь повторял клятву о слепом повиновении; верность понималась здесь лишь как преданность фюреру, руководителям СС и своим товарищам по этой организации, а не преданность традиционным правилам морали. Честь эсэсовца, которую так превозносили представители этого движения в своих речах и изданиях, не только не препятствовала, а, напротив, предписывала убивать детей, женщин, стариков. Во имя этой странной чести детей, прибывающих в Освенцим, вырывали из рук матерей и отправляли в газовые камеры, а в дни массовых поступлений заключенных, чтобы выиграть время, их бросали живыми в канавы, наполненные горящим бензином.
Замкнутый мир нацизма извращает общепринятый смысл понятий, лишает такие слова, как "честь" и "верность", их подлинной сути. Сам Гиммлер изложил то, что подразумевают под этим нацисты, в своей речи, произнесенной 4 октября 1943 года в Познани на собрании группенфюреров СС: "Лишь один принцип должен, безусловно, существовать для члена СС: честными, порядочными, верными мы должны быть по отношению к представителям нашей собственной расы и ни к кому другому. Меня ни в малейшей степени не интересует судьба русского или чеха".
Таково конкретное применение теории "расы господ", выдвинутой Гитлером с первых шагов национал-социализма.
Эсэсовцы, которые должны были стать аристократией завтрашнего мира, подбирались по принципу крови. Ценность человека определялась его расовой принадлежностью. "Следовательно, для нас важна только совершенная кровь, значение и творческая сила которой доказаны историей, основа любого государства и любой военной деятельности, то есть нордическая кровь. Я сказал себе, если мне удастся отобрать для этой организации максимальное количество людей, в большинстве своем обладающих такой кровью, привить им военную дисциплину и убедить их со временем в ценности этой крови и связанной с ней идеологии, то возникнет реальная возможность создать организацию элиты, способную выдержать любые испытания".
При отборе обладателей столь ценной крови кандидаты проходили строжайшую проверку. "Их изучали и подвергали экзаменам. Из ста человек выдерживали в среднем не более десяти-пятнадцати. Мы требовали от них политическое досье их родителей, братьев и сестер, их генеалогическое древо до 1750 года и, разумеется, проверяли их физическое состояние, а также их учетную карточку членов "Гитлерюгенд". Они были обязаны также представить справку о наследственности, в которой подтверждалось бы отсутствие наследственных болезней у их родителей и в их семье".
Конечную цель всех этих проверок Гиммлер сформулировал так: "Мы хотим сформировать высший класс, которому предстоит господствовать века". Однажды Гиммлер рассказал, что будущий рейх, который к тому времени охватит всю Европу, будет организован по образцу античных обществ. Это означало, что элита, представляющая 5-10% населения, будет господствовать над остальным обществом, заставляя работать на себя огромную массу илотов и рабов. И действительно, когда Германия оккупировала три четверти Европы, нетрудно было убедиться, что нацистский режим был фактически рабовладельческим.
Будущие "господа" из числа эсэсовцев имели особые права. После принятия присяги они получали кинжал, помеченный буквами "СС". Им говорили, что этот кинжал выдается для того, чтобы смыть кровью нанесенное им оскорбление, если сами они сочтут, что задета их честь. В 1935 году это их право и даже долг были закреплены декретом Гиммлера, а в специальном решении Верховного суда было уточнено, что эсэсовец "может воспользоваться оружием, если даже противник мог быть остановлен другим способом". Право безнаказанного убийства стало, таким образом, прерогативой СС.
В сентябре 1939 года эсэсовец, охранявший группу из пятидесяти заключенных-евреев, решил позабавиться и после окончания работы перестрелял несчастных одного за другим. Был составлен протокол, но убийца не получил наказания, поскольку, указывалось в донесении, его принадлежность к войскам СС делала его "особо чувствительным к виду евреев" и действовал он "совершенно неосмысленно, подталкиваемый юношеской склонностью к приключениям". Вполне возможно, что столь одаренный представитель элиты получил внеочередное повышение.
Для большей безопасности эсэсовцы были исключены рядом декретов из общей юрисдикции. Все их дела передавались внутриведомственным органам правосудия, и за свои поступки они отвечали лишь перед трибуналами СС.
В первые годы фашистской власти применялся закон от 2 августа 1933 года, в силу которого правительство могло остановить любое расследование, прервать рассмотрение дела судом на любой стадии. Однако в этом были определенные неудобства. 17 октября 1933 года двое заключенных лагеря Дахау "покончили жизнь самоубийством" в своих камерах. Дирекция лагеря указала, что они повесились на собственных ремнях, однако семьи погибших обратились в прокуратуру Мюнхена, два судмедэксперта произвели вскрытие и обнаружили, что несчастные были жестоко избиты, а затем задушены. Многочисленные кровоподтеки на голове и на всем теле не оставляли места для сомнений; у обоих на шее были явные следы удушения, а не повешения. Да и ремни, которые якобы служили для самоубийства, не были представлены.
Все это произошло до того, как об обстоятельствах дела стало известно высшим властям. Когда о нем рассказали Рему, формально руководившему войсками СС, поскольку они еще не были отделены от СА, он подготовил записку, где говорилось: "Лагерь Дахау является лагерем политзаключенных и лиц, интернированных в предварительном порядке. Происшедшие инциденты носят политический характер и при всех обстоятельствах должны разрешаться в первую очередь политической властью. Мне кажется, что, учитывая их характер, они не должны рассматриваться судебными властями. Таково мое мнение, мнение начальника штаба и имперского министра. И как таковой, я заинтересован в том, чтобы принятые у нас процедуры не наносили политического ущерба рейху. Я добьюсь, чтобы рейхсфюрер СС издал приказ, согласно которому следственным властям не будет открыт доступ в лагеря и ни один из заключенных не будет подвергаться допросам".
⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨
МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ