Ł Обзоры военных ботинок, энциклопедия военной техники, холодное оружие Второй мировой войны

ДЕЛАРЮ Ж. "ИСТОРИЯ ГЕСТАПО", 1998

Однако сам безумный фараон, заживо погребенный в своем подземелье, понимал, что у него не остается более никаких надежд. 22 апреля он сказал своим приближенным: "Война проиграна... Я убью себя..." На следующий день сообщение о "предательстве" Геринга разбудило в нем угасшую было энергию. Поддерживаемый Борманом, он метал громы и молнии по адресу предателей и трусов, приказывал принять все меры для наказания виновных. 24 апреля было завершено окружение Берлина, но Гитлер снова стал надеяться на "армию Венка", которая должна была подойти и снять осаду. Надежда на армию Венка оказалась призрачной, и к 27 апреля стало ясно, что она никогда не сможет дойти до Берлина.

Накануне произошел инцидент, усугубивший состояние фюрера. Из бункера скрылся Фегелейн, шурин Гитлера. Узнав о его исчезновении 27 апреля, Гитлер бросил на розыски исчезнувшего группу эсэсовцев. Фегелейна быстро нашли и привели обратно в бункер уже в качестве арестованного. На следующий день, 28 апреля, еще работавшие радиоприемники приняли передачу радиостанции Би-би-си, в которой со ссылкой на агентство Рейтер сообщалось о встрече Гиммлера с Бернадоттом и о его предложениях относительно капитуляции Германии. Это последнее предательство вызвало у Гитлера новую вспышку ярости, привычную для его окружения, и толкнуло его на последние решения. Русские уже вошли в Берлин, приближались к Потсдамер-плац и в ближайшее время следовало ожидать их решающей атаки. Чтобы немного успокоиться, Гитлер приказал расстрелять беднягу Фегелейна, что и было сделано тут же во дворе имперской канцелярии. Затем он срочно вызвал к себе служащего отдела актов гражданского состояния и ночью оформил свой брак с Евой Браун - его давней любовницей. После этого он стал диктовать одной из секретарш свое завещание.

В соответствии с последней волей фюрера Геринг и Гиммлер смещались со всех своих постов; он отрекался от них и требовал, чтобы имена их были обречены на позор и поругание: "Геринг и Гиммлер - не говоря уж об их нечестности по отношению лично ко мне - нанесли колоссальный вред народу и германской нации, вступив без моего ведома и разрешения в тайные переговоры с врагом и пытаясь противозаконно захватить власть в государстве". Оба они исключались из партии, лишались всех наград, должностей и чинов. Адмирал Дениц назначался преемником Гитлера, рейхспрезидентом и верховным главнокомандующим вооруженными силами.

В другом - личном - завещании Гитлер объявлял Бормана своим душеприказчиком, которому поручалось следить за исполнением положений, фигурировавших в его первом завещании, составленном еще 2 мая 1938 года. Все свое имущество Гитлер оставлял партии, за исключением некоторых денежных сумм, завещанных родственникам, друзьям и домочадцам.

Последняя фраза этого личного завещания четко выражала решимость Гитлера покончить жизнь самоубийством: "Сам я и моя жена выбираем для себя смерть, предпочтя ее позору смещения с моего поста или капитуляции. Завещаем немедленно предать наши тела огню в том месте, где на протяжении двенадцати лет служения моему народу я выполнял большую часть моих повседневных обязанностей".

30 апреля в 15 час. 30 мин. Гитлер и Ева покончили с собой: он - выстрелив себе в рот из револьвера, она - приняв капсулу с цианистым калием. Согласно выраженному обоими пожеланию, их тела были облиты бензином и сожжены во дворе рейхсканцелярии.

Геббельс и его жена решили последовать примеру Гитлера. По просьбе обоих супругов врач, оказавшийся среди обитателей бункера, сделал смертоносные уколы шестерым детям четы Геббельсов. Затем они попросили одного из эсэсовцев прикончить и их самих выстрелом в затылок, что тот охотно сделал. Восемь трупов были перенесены в садик рейхсканцелярии, залиты бензином и подожжены. Это произошло около девяти часов вечера 30 апреля.

Пока трупы догорали, последние оставшиеся в живых обитатели бункера выбрались наружу, чтобы попытаться пройти через боевые порядки русских, пользуясь темнотой. Среди них был и Борман. Он только что отправил последнюю телеграмму Деницу, в которой сообщал о своем предстоящем прибытии, сохраняя надежду найти себе место среди членов нового правительства.

По свидетельству двух очевидцев, Борман погиб при попытке пересечь расположение передовых отрядов русских. Но эти свидетельства не совпадают: по словам Эрика Кемпки, шофера Гитлера, Борман был убит разорвавшимся в центре группы беглецов русским снарядом. А по утверждению обергебитсфюрера Артура Аксмана, руководителя гитлеровского союза молодежи, Борман покончил с собой, проглотив капсулу с цианистым калием после того, как стало ясно, что пройти через русские порядки будет невозможно.

При таком расхождении в показаниях свидетелей трудно считать гибель Бормана доказанной. Нюрнбергский Международный трибунал посчитал Бормана живым, предложил обеспечить его явку в суд и судил его заочно (Ему был вынесен смертный приговор). С тех пор неоднократно сообщалось о том, что Бормана видели в разных местах земного шара. В 1947 году было объявлено, что он находится в Северной Италии, где ему якобы предоставлено убежище в одном из монастырей. Один эсэсовец, который сам скрывался в Ломбардии более двух лет, утверждал, что Борман умер в этом монастыре, и указал примерное место его захоронения. Проведенное расследование не дало результата, но представляется вероятным, что Борман действительно смог пробраться в Италию и некоторое время скрывался там. Впоследствии он как будто переехал в Южную Америку и скончался от рака в Чили после многолетнего пребывания в Аргентине.

Одновременно со всеми этими событиями наступила последняя одиссея и для Гиммлера.

Расставшись с графом Бернадоттом в Любеке, Гиммлер принялся кружить по еще не занятой союзниками территории, подобно хищнику, попавшему в западню. И западня эта становилась все более и более тесной, как бывает, когда опасного хищника хотят загнать в угол клетки. Сначала он направился в Берлин, не зная, что его измена Гитлеру уже стала известной. Однако попасть в Берлин оказалось невозможным. Повернув на север, он достиг Фюрстенберга, где расположилась штаб-квартира военного командования.

26 апреля, находясь в Фюрстенберге, он узнал о "предательстве" Геринга, о провале его планов и о приказе фюрера арестовать этого маршала.

Гиммлер снова заторопился к датской границе на встречу с Шелленбергом. Ему он ранее поручил сопровождать Бернадотта во Фленсбург и продолжать там начатые "переговоры", располагая для этого необходимыми полномочиями. Шелленберг к тому времени уже съездил в Данию и вернулся во Фленсбург 30 апреля и здесь узнал, что освобожден от всех своих постов и обязанностей. Гитлер догадался, что Шелленберг причастен к инициативам Гиммлера, и, карая других, не обошел и его. Обязанности Шелленберга переходили к оберштурмбаннфюреру Банку, начальнику политического отдела СД, и к оберштурмбаннфюреру Скорцени, начальнику военного отдела.

На Шелленберга эта новость уже не произвела большого впечатления. Он тут же отправился в Травемюнде к северу от Любека, где и встретился со своим начальником. 1 мая к ним пришла весть о самоубийстве Гитлера и о назначении Деница.

Гиммлер виделся с Деницем накануне, проезжая через находившийся в нескольких километрах от Любека Плен, где расположился межармейский штаб вермахта, и он тут же решил отправиться к нему, чтобы "посовещаться" относительно необходимых мер.

Шелленберг, сопровождавший Гиммлера в Плен, в свою очередь решил установить необходимый контакт с Шверином фон Крозигом, членом правительства, а в следующую ночь выехал в Данию для продолжения своих переговоров. Вернувшись на некоторое время в Плен, он уехал в Стокгольм, где его и застала капитуляция.

А Гиммлер последовал за новым правительством, которое 4 мая переехало из Плена в Мюрвик близ Фленсбурга, где обосновалось в морской школе. Нового президента окружала когорта обезумевших людей. Кейтель, Йодль и многие другие военные развивали идею о продолжении борьбы в Норвегии. Дениц созвал к себе рейхскомиссара Тербовена, генералов Бема и Линдермана, чтобы обсудить с ними возможность организации сопротивления в Скандинавских странах. Множество известных деятелей нацистской партии искали возможность примазаться к новому правительству. Эти неисправимые стратеги высоких приемных совершенно не отдавали себе отчета в том, что их судьба уже решена. Они и не помышляли о том, чтобы смягчить страдания народа, истощенного тяготами войны. Между тем продолжающиеся бомбардировки ежеминутно множили число теперь уже ненужных жертв.

В этой толпе, жившей слухами и всяческого рода ложными новостями, попытался затеряться Гиммлер в тот момент, когда наконец 6 мая было принято решение о безоговорочной капитуляции Германии. В тот же день рейхсфюрер СС стал весьма обременительным для нового правительства и был из него выведен ("Правительство" Деница кое-как просуществовало до 23 мая, когда все его члены оказались арестованными. Дениц предстал перед Международным трибуналом в Нюрнберге и был приговорен к 10 годам тюремного заключения). Гиммлер ощутил нависшую над ним угрозу и скрылся. 8 мая, в полночь, военные действия были прекращены на всех европейских фронтах. Впервые после 1 сентября 1939 года пушки в Европе замолчали.

Местонахождение Гиммлера в этот период осталось неизвестным. По всей вероятности, он нашел себе временное убежище где-то в окрестностях Фленсбурга и скрывался там вместе с кучкой эсэсовцев, оставшихся ему верными и так же как он стремившихся уйти от возмездия. В течение двух недель ему удавалось обмануть бдительность преследующих его спецслужб союзников, искавших его в окрестностях Фленсбурга. Во все части и подразделения оккупационных войск этого региона была разослана его фотография. Вероятно, среди немцев нашлось бы немало желающих выдать его союзникам, если бы стало известно, где он находится.

Однако подобное положение не могло продолжаться бесконечно. 20 мая Гиммлер решил найти надежное убежище в Баварии, куда он направился в сопровождении десятка офицеров-эсэсовцев.

21 мая по дороге из Гамбурга в Бремен, в толпе беженцев, изгнанных войной с родных мест и пытавшихся пешком или на попутном транспорте добраться до родных очагов, выделялась небольшая группа мужчин.

По обеим сторонам дороги тянулась болотистая низменность, где участки раскисшей, пропитанной солончаковой водой пашни перемежались с чахлым сосновым редколесьем. Близ "Тойфель Мор", "Чертова Болота", толпа замедлила свое движение и окончательно остановилась перед английским контрольно-пропускным пунктом. К проходу подошел человек, протянувший военному чиновнику документы на имя Генриха Хитцингера. Его левый глаз был закрыт черной повязкой. Разношерстное одеяние никак не выделяло его среди прочих беженцев: брюки гражданского покроя и солдатская гимнастерка. Однако его неуверенность и новенькие документы, бывшие редкостью в этой толпе, где большинство не имело никаких бумаг, привлекли внимание постового. По его знаку двое английских солдат вывели его из толпы и завели в караулку, а затем сообщили о подозрительном человеке службе безопасности Второй армии, штаб которой находился в Люнебурге. До решения его судьбы подозрительный субъект был помещен в тюремную камеру находившегося неподалеку лагеря. Никто, впрочем, не мог подумать, что человек с черной повязкой на глазу был никем иным, как Гиммлером, сбрившим свои знаменитые усики, делавшие его слегка похожим на Гитлера.

Однако Гиммлер понимал, что установить его личность не составит большого труда, и он решил сделать, как он думал, выигрышный ход. Он попросил о встрече с комендантом лагеря и, войдя к нему в кабинет, снял черную повязку и представился:

- Я Генрих Гиммлер, я хочу сделать важное и срочное сообщение маршалу Монтгомери.

Неизвестно, хотел ли он сыграть какую-то роль или рассчитывал на побег в пути следования, но, как бы то ни было, его немедленно направили в Люнебург, штаб- квартиру Второй армии, где передали в руки служб безопасности.

В Люнебурге были приняты все меры предосторожности, предусмотренные для столь важных пленных: Гиммлера осматривал врач, все его карманы были обысканы. В одном из них обнаружили крупную ампулу цианистого калия. Его переодели в поношенную английскую форму и посадили под замок до прибытия полковника Мерфи, которому маршал Монтгомери поручил заниматься задержанным. Но полковнику Мерфи не довелось допросить Гиммлера. Сразу по прибытии он принялся расспрашивать о мерах предосторожности, принятых до его приезда.

- А проверили ли у него рот? - спросил он. - Чаще всего нацисты прячут капсулу с цианистым калием под языком или в одном из искусственных зубов. Капсула, найденная в кармане, может быть положена туда лишь для отвода глаз.

И врач снова отправился осматривать Гиммлера. Когда он приказал ему открыть рот, Гиммлер свел челюсти, что-то хрустнуло, и он тут же упал замертво: проглоченный им цианистый калий оказал свое действие (Нацистские руководители имели спрятанную во рту капсулу с цианистым калием. Чтобы яд подействовал, надо было капсулу раздавить. Если случалось эту капсулу проглотить целиком, то яд действовать не мог, поскольку стенки капсулы были изготовлены из материала, не подверженного воздействию кислот желудочно-кишечного тракта).

Все попытки вернуть Гиммлера к жизни оказались напрасными. Так, растянувшись на паркете среди английских военных, пытавшихся вызвать у него рвоту, окончил свою жизнь рейхсфюрер СС. Через несколько минут наступила смерть. Его труп, сфотографированный союзными военными корреспондентами, был предан земле, и местонахождение этой могилы держится в секрете.

Один лишь Генрих Мюллер, примерный исполнитель, верный подручный Гиммлера, возглавивший гестапо, избежал, по-видимому, подстерегавшей его смерти, исчезнув с поля зрения в первых числах мая 1945 года. Некоторые немецкие офицеры, побывавшие в русском плену, утверждали по возвращении на родину, что Мюллер якобы находился в Москве. Если верить утверждениям Шелленберга, то Мюллеру удалось воспользоваться делом "Красной капеллы" и установить контакт с советской агентурой, на службу к которой он перешел в момент краха рейха. Многие члены немецких спецслужб пытались спасти свою жизнь, перейдя на службу к американцам, англичанам и даже французам, не говоря уже о других. Многим эта операция удалась. Мюллер, кажется, выбрал для себя работу на русских, хотя крайнее ожесточение, с которым он вел расследование по делу о "Красной капелле", казалось бы, исключает такую возможность. Тем не менее полностью сбрасывать со счетов возможность такой версии нельзя. Если верить тем же источникам, Мюллер умер в Москве в 1948 году. Согласно более свежим данным, Мюллер перебрался в Чили к Борману.

Кальтенбруннер, арестованный, как и Геринг, предстал вместе с ним перед Нюрнбергским трибуналом. 1 октября 1946 года судебный процесс, начатый 20 ноября 1945 года и продолжавшийся в ходе 403 открытых судебных заседаний, завершился вынесением обоим смертного приговора.

Кальтенбруннер был повешен 16 октября вместе с Риббентропом, Кейтелем, Розенбергом, Йодлем, Франком, Фриком, Зейсс-Инквартом, Заукелем и Штрейхером. Герингу удалось достать себе капсулу с цианистым калием при содействии Баха-Зелевского, хотя тот и был свидетелем обвинения во время процесса. За 2 часа до приведения в исполнение смертного приговора Геринг раздавил свою капсулу, как это сделал Гиммлер 18 месяцами ранее.

Оберг и Кнохен приложили немало сил, чтобы уйти от ответственности.

Оберг после 8 мая 1945 года обосновался в тирольской деревушке Киртшберг, неподалеку от Китцбюля, и проживал там под именем Альбрехта Гейнце. Но убежище оказалось ненадежным: уже в конце июля американская военная полиция арестовала его и 7 августа передала в Вильдбаде представителям французских властей по требованию правительства Франции.

Кнохен оказался более ловким. Он скрылся в Геттингене, расположенном к югу от Ганновера, и более семи месяцев все розыски его оставались безуспешными. Но 14 января 1946 года он покинул свой укромный уголок, чтобы пробраться в американскую зону оккупации. Это был неосторожный шаг, поскольку только отказ от любых передвижений мог гарантировать ему безопасность. По прибытии в город Кронах, в пятидесяти километрах к северу от Байрейта, он был арестован американской военной полицией. Просидев некоторое время в лагерях, в частности в Дахау, он был передан в руки французских властей после того, как выступил свидетелем на процессе в Нюрнберге по делам Кальтенбруннера и Риббентропа. В Париж он попал 9 ноября 1946 года.

Дело Оберга и Кнохена рассматривалось парижским военным трибуналом, размещавшимся в здании тюрьмы Шерш-Миди. Слушание проходило с 22 февраля 1954 года после долгого следствия, в ходе которого Обергу пришлось выдержать триста восемьдесят шесть допросов. В итоге следствия было накоплено более 90 килограммов документов и материалов, а заключительный приговор занял более 250 страниц текста. Однако начавшееся слушание дела пришлось в очередной раз отложить, и только после его возобновления, 20 сентября, этим трибуналом был вынесен смертный приговор обоим обвиняемым.

Бывший немецкий посол в Париже Абец в 1949 году был осужден к двадцати годам каторжных работ, но в 1954 году оказался среди помилованных и вышел на свободу в 1954 году (Отто Абец и его жена погибли 5 мая 1958 года в автомобильной катастрофе на автостраде Кельн - Рур. В это время Абец работал как журналист в еженедельнике "Фортшритт").

Зная об этом прецеденте, оба осужденных выслушали приговор с улыбкой на устах. Газета "Паризьен либере" писала по этому поводу на следующий день после оглашения приговора: "Очень возможно, что этот приговор станет лишь мерой морально-этического характера, но отнюдь не расплатой за смерть расстрелянных, за мучения увезенных в Германию и высланных в те мрачные годы, когда немецкая полиция властвовала во Франции".

Помилования, однако, пришлось ждать до 10 апреля 1958 года, хоть его и предвидели со дня вынесения приговора. Президентским декретом смертная казнь заменялась пожизненной каторгой, а 31 декабря 1959 года новый декрет снижал ее срок до двадцати лет, считая со дня вынесения приговора.

По этому декрету и Оберг, и Кнохен должны были получить свободу только 8 октября 1974 года, но по неизвестным причинам французское правительство решило выпустить их значительно раньше. Без лишнего шума их перевели в тюрьму города Мюлуз и 28 ноября 1962 года передали западногерманским властям в соответствии с новым президентским декретом о помиловании.

Кнохен вернулся к семье в Шлезвиг-Гольштейн. Оберг также смог воссоединиться с семьей, проживавшей неподалеку от Гамбурга, но против него уже было возбуждено судебное дело в связи с его причастностью к чистке сторонников Рема.

Оказалось, что еще в июне 1934 года оберштурмбаннфюрер Оберг являлся заместителем Гейдриха по берлинским центральным службам СД, сыгравшим значительную роль в подготовке этой кровавой чистки.

Однако судебные перипетии не слишком беспокоили Оберга: ведь еще в мае 1957 года мюнхенский суд присяжных разбирал дело двух непосредственных участников резни - бывших эсэсовских генералов Зеппа Дитриха и майора из Дахау Михеля Липперта. Последний обвинялся в том, что вместе с Эйке участвовал в убийстве Рема в его камере. Дитриха и Липперта приговорили к 18 месяцам тюрьмы. И только.

Адольф Эйхман - человек, непосредственно ответственный за смерть миллионов людей, - продержался несколько дольше. В 1952 году ему удалось перебраться в Южную Америку. Он переезжал там из страны в страну, побывав за три года в Аргентине, Бразилии, Парагвае, Боливии, и наконец в 1955 году обосновался в Буэнос-Айресе. Здесь он поступил на работу в филиал автомобильной фирмы "Мерседес-Бенц" и выписал к себе из Германии свою жену и двоих детей. Ему удалось раздобыть поддельный паспорт на имя Клемента Рикардо, и для окружающих он стал неприметным рядовым служащим компании. Эта уловка не смогла спасти его: 13 мая 1960 года он был захвачен группой израильских агентов, схвативших его прямо на улице по дороге домой с работы. Тайно перевезенный в Израиль, Эйхман предстал в Иерусалиме перед судом, публичные слушания в котором начались 11 апреля 1961 года и закончились 15 декабря смертным приговором.

Эйхмана повесили 1 июня 1962 года в тюрьме Рамлех. Тело было сожжено, и прах развеян над морем вдали от берега.

Так расстался с жизнью еще один из немногих уцелевших руководителей гестапо.

Подведем итоги. Главные действующие лица этой драмы, которая разыгрывалась на всем протяжении истории гестапо, окончили свою жизнь так, как они этого заслужили. Это, пожалуй, единственное, что соответствует нашим представлениям о морали в их мрачных биографиях, относящихся к периоду "грязи, замешанной на крови".

Сложная конструкция всего здания гестапо, служившая каркасом нацистского режима, смогла рассыпаться и исчезнуть только вместе с самим режимом. Шедевры гестаповской техники, гигантские картотеки с данными, "охватывавшими" всю Европу, его архивы, хранившие секреты, касающиеся личной жизни миллионов людей, сгорели в пламени пожаров, зажженных "массированными бомбардировками" немецких городов. Они разлетелись и по грязным дорогам из кузовов грузовиков, закатывались в грязь колесами воинских автоколонн, затаптывались ногами беженцев, круживших по стране в поисках укрытия. То, что сохранилось, попало в руки победителей и стало тяжкой уликой в обвинениях, выдвинутых против тех, кто приложил столько стараний для создания этих досье, картотек и прочего.

С кошмаром нацизма было покончено. Остались, однако, тяжелое чувство подавленности и привкус пепла и слез, которые омрачали радость вновь обретенной свободы. Гестапо сохранилось в памяти людей как инструмент государственного террора, обрушившего на людей неисчислимые страдания, слезы, скорбь. А также и стыд, поскольку гестапо явило нам, словно в кривом зеркале, отталкивающий облик человеческого существа, и доказал нам, что столь ужасающие персонажи могут существовать в реальной жизни.

Однако преступления нацизма нельзя относить на счет одного народа. Кровожадность, культ насилия, почитание силы, ставшее чуть ли не религией, жестокий расизм не являются исключительным достоянием какой-либо одной нации или одной эпохи. Они присущи всем временам и всем странам. Их ростки заложены, видимо, в самой натуре человека, в его биологической и психологической природе, которые пока еще мало изучены, но тем не менее совершенно реальны. Видимо, человек остается опасным хищником. В нормальных условиях его опасные инстинкты дремлют, сдерживаемые условностями, законами, правилами поведения, принятыми в цивилизованном обществе. Но как только устанавливается такой общественный порядок, который не только дает свободу его дремлющим хищным инстинктам, но превращает их в достоинства, тогда из глубины веков появляется обличье зверя, прорывающего тонкую оболочку цивилизованности и заявляющего о себе хищным рыком давно ушедших и забытых времен.

То, что попытался сделать нацизм, своего рода воплощением которого являлось гестапо, и что едва не удалось ему, это, по сути дела, разрушение "гомо сапиенс", уничтожение человека, который формировался в течение тысячелетий. Мир нацизма - это империя грубой силы, избавленной от всех сдерживающих факторов, это мир, состоящий только из господ и рабов, в котором доброта, нежность, жалость, уважение к праву, жажда свободы не рассматриваются более как достоинства, а становятся тяжкими преступлениями. Это мир, где можно только повиноваться и пресмыкаться, убивать по приказу и умирать самому в том случае, когда не умеешь выть с волками по волчьи. Это такой мир, где убивают, чтобы получить удовольствие, и где убийц чествуют как героев. Иногда кажется, что все это далеко от нас, как мимолетный кошмар, который хочется забыть. Тем временем отравленное тесто готово в любой момент подняться вновь. Люди не имеют права забыть о том, что произошло в Германии, и не должны забывать. Никогда.

События, которые потрясли Германию, привели к ее разгрому и расчленению, наложили на нее пятно позора, могли бы произойти в любой другой стране. Если какой-то народ вновь будет подвергнут совокупному воздействию навязчивой пропаганды, террора, тотальной милитаризации, будет погружен в атмосферу доносительства, всеобщей слежки, если молодежи будут прививаться крайне националистические взгляды, если до небес будут превозносить преступников, отказавшись от соблюдения элементарных морально-этических норм, и если народу будут внушать, что он является народом избранным, призванным господствовать, результат будет тот же, что и в Германии. Какой другой народ мог бы противостоять такой обработке и какой народ сможет завтра воспротивиться такому воздействию?

Этот вопрос сейчас так же актуален, как и в прошлом, и останется актуальным навсегда.

Пример, преподнесенный нам германским народом, уходит в прошлое. Но уже во всех странах мира последыши нацизма, поклонники национал-социалистских идей сеют новые смертоносные семена. Если люди станут забывать уроки прошлого, если благоприятные условия возникнут вновь и смутные времена в отсутствие сдерживающих факторов дадут им произрасти, новая кровавая волна может обрушиться на человечество.

И кто тогда будет ее следующей жертвой?

ПРИЛАГАЕМЫЕ ДОКУМЕНТЫ

Внутренняя структура РСХА

С самого своего создания РСХА была разделена на семь управлений.

Первое управление (Первое и второе управления были административными службами всей РСХА): служба личного состава для всей РСХА. Руководители: д-р Бест с момента создания до июля 1940 года (После этого д-р Бест исполнял важные функции в Париже, в управлении военной администрации), Штрекенбах с июля 1940 года до начала 1943 года, Шульц с начала 1943 года до ноября 1943 года, Эрлингер с ноября 1943 года и вплоть до капитуляции.

Второе управление: административные и экономические вопросы. Подразделялось на четыре группы:

II А: помещения, их поддержание, жалование, бухгалтерия.

II В: экономические вопросы, сношения с министерством юстиции, заключенные (за исключением тюрем и лагерей), транспортировка заключенных.

II С: заведывание материальной частью оперативных служб сипо-СД.

II D: техническая группа (в частности, автослужба). Руководители: д-р Бест с момента создания до июля 1940 года, Нокеман, Зигерт, Шпациль.

Третье управление: внутренняя СД (Исключая одну ее часть, так называемую СДИ (поиск врагов), была поглощена гестапо при создании РСХА. В ведении третьего управления находилась огромная сеть осведомителей, действовавших в Германии), орган партии. Оперативная разведывательная служба, разделенная на пять групп. Ее центральная служба насчитывала от 300 до 400 сотрудников.

III А: вопросы права и структуры рейха (подгруппа III А 4 регулярно составляла доклады об общем умонастроении и поведении населения).

III В: проблемы, касающиеся "этнического сообщества райха". Этнические меньшинства, раса, общественное здравоохранение.

III С: вопросы культуры, науки, образования, искусств, печати. Сбор сведений в религиозных кругах (Часть персонала группы III С была передана гестапо 12 мая 1941 года - в момент наибольшего обострения борьбы против церкви).

III D: экономические вопросы, контроль над промышленностью и промышленниками, снабжение, рабочая сила, торговля и т.д. "Группа G" занималась "почетными агентами" - шпионаж в "высшем обществе".

Руководители: группенфюрер СС Отто Олендорф с начала и до конца (Олендорф также командовал боевой группой СС на Востоке. См. часть пятую, главу 2).

Четвертое управление: гестапо, орган государства. Оперативная служба с исполнительной властью (право производить аресты) в области политики. Его центральная служба использовала 1500 сотрудников.

Полномочия: поиск противников режима и репрессии против них. Включало в себя шесть групп:

IV А: противники нацизма - марксисты, коммунисты, реакционеры, либералы. Меры против саботажа и меры общей безопасности. Группа IV А имела в своем составе до шести подгрупп.

IV В: политическая деятельность католической и протестантской церквей, религиозные секты, евреи, франкмасоны. Делилась на пять подгрупп. Подгруппа IV В 4, занимавшаяся "окончательным решением" еврейского вопроса, находилась под руководством Адольфа Эйхмана.

IV С: защитительные интернирования, превентивные задержания. Печать. Дела партии. Составление досье. Картотека.

IV D: территории, оккупированные Германией. Иностранные рабочие в Германии.

Подгруппа IV О4 ведала западными территориями: Голландия, Бельгия, Франция. Ее шеф Карл Гейнц Гофман (Бывший политический советник гестапо в Дюссельдорфе. Позднее шеф сипо в Голландии, а затем заместитель шефа гестапо в Дании) подготовил приказ "Ночь и туман", во исполнение которого исчезли тысячи депортированных Лиц.

IV Е: контрразведка. Шесть подгрупп: IV Е1 - общие вопросы контрразведки и контрразведка на заводах рейха; IV Е2 - общие экономические вопросы; IV Е3 - страны Запада; IV Е4 - северные страны; IV Е5 - страны Востока; IV Е6 - страны Юга.

IV F: приграничная полиция. Паспорта. Удостоверения личности. Полиция для надзора над иностранцами.

С 1941 года шеф четвертого управления имел в своем распоряжении дополнительную и независимую группу "Реферат N, которая контролировала процесс централизации разведывательных данных (В течение пяти с половиной лет своего существования четвертое управление претерпело многочисленные внутренние трансформации, но его общая организация и полномочия оставались одними и теми же). Руководитель: Генрих Мюллер с начала и до конца.

Пятое управление: крипо, орган государства. Оперативная служба с исполнительной властью в криминальной сфере. Ее центральная служба использовала 1200 сотрудников. Подразделялась на четыре группы:

V А: криминальная полиция и превентивные меры.

V В: репрессивная криминальная полиция. Преступления и правонарушения.

V С: опознания и розыски.

V D: Институт криминалистики сипо (гестапо + крипо).

Руководители: Артур Небе до 20 июля 1944 года (Артур Небе был повешен после заговора 20 июля. Он также командовал боевой группой СС на Востоке), Пандингер от этого числа и до конца.

Шестое управление: внешняя СД (Конкурировала с абвером, военным органом), орган партии. Разведка за границей. Ее центральная служба использовала в разные периоды от 300 до 500 сотрудников. Подразделялась на шесть групп, а в последующие годы - на восемь.

VI А: общая организация разведывательной службы. Контроль за работой секций СД (Эта функция была изъята из ведения группы в 1941 году).

VI В: руководство разведывательной работой в Западной Европе. Три подгруппы:

VI В 1: Франция;

VI В 2: Испания и Португалия;

VI В 3: Северная Африка.

VI С: разведка в зоне русского влияния. Имела в своем составе подгруппу VI С 13 (арабская секция) и специальную секцию "Зондерреферат" VI С, занимавшуюся организацией диверсий и саботажа в СССР.

VI D: разведка в зоне американского влияния.

VI Е: разведка в Восточной Европе.

VI F (Шефом группы VI F был Науйокс, автор ложного нападения в Глейвице, который также наладил производство фальшивых денег в специальных мастерских подгруппы VI W I): технические средства, необходимые для всего шестого управления.

Шестое управление использовало большое число разного рода обществ за границей и манипулировало несколькими тысячами агентов. Одним из самых знаменитых был Элиаза Базна по кличке "Цицерон", которого использовал в Анкаре штурмбаннфюрер СС Мойциш, направленный туда Шелленбергом.

Руководители: Гейнц Йост до начала 1941 года (Был разжалован и отправлен на Восточный фронт как простой солдат.), Вальтер Шелленберг от этой даты и до конца (До этого руководил группой А. Ему было всего лишь 32 года, когда он возглавил шестое управление. Гиммлер называл его своим "любимчиком"). В 1942 году Шелленберг создал группу VI G в целях использования всякого рода научной информации и группу S, которая, находясь под командованием Отто Скорцени, подготавливала и осуществляла "материальный, моральный и политический саботаж".

Седьмое управление (Первое, второе и седьмое управления располагали лишь одной центральной службой и не имели внешних секций): письменная документация. Исследование идеологии противников режима: франкмасонство, иудаизм, церковь, либералы, марксисты. Орган партии, состоявший из членов СД. Три группы: VII А: изучение и обобщение документации. VII В: использование документации. Подготовка сводных данных. Биографические заметки. Письменные комментарии и т.д.

VII С: централизация архивов. Совершенствование методов классификации, использования данных, картотечного дела. Работа музея, библиотеки, фототеки для всей РСХА.

Второе соглашение Оберга-Буске

Содержание: совместная работа германской и французской полиции на недавно оккупированной территории.

На совместном совещании (16 апреля 1943 года) шефа сыскной полиции (сипо-СД) и командования, с одной стороны, и региональных префектов недавно оккупированной территории, с другой, я довел до их сведения следующие правила, после получения на них согласия генерального секретаря французской полиции Буске, касающиеся совместной работы германской и французской полиции на недавно оккупированной территории.

1. Германская и французская полиция уведомляются о том, что их совместная задача заключается в поддержании постоянного и эффективным образом достигаемого спокойствия и порядка в районах оперативных действий германской армии на недавно оккупированной территории; в превентивных действиях и в обеспечении всеми имеющимися в их распоряжении средствами безопасности германской армии и интересов германского рейха, а также мирного сотрудничества французского народа в борьбе против акций со стороны коммунистов, террористов, агентов врага, саботажников и тех, кто их поощряет, - евреев, большевиков и англо-американцев. С этой целью они будут тесно и постоянно сотрудничать между собой. Французская полиция будет вести в этой области борьбу против указанных врагов под свою ответственность и одновременно помогать службам Его превосходительства СС и полицайфюрера, немедленно передавая им любую полезную информацию и оказывая им содействие во всех других случаях. Со своей стороны, службы германской полиции будут передавать службам французской полиции имеющиеся у них сведения, которые могут иметь значение для принятия полицейских мер.

2. Его превосходительство СС и полицайфюрер будет заблаговременно и по мере возможности уведомлять генерального секретаря французской полиции обо всех мерах принципиального характера, которые будут приниматься германской полицией и которые будут касаться совместной работы.

3. Все совместные полицейские меры, которые будут необходимы в интересах безопасности германских войск, в принципе должны будут проводиться приказами и исполняться местными французскими властями под их ответственность. Его превосходительство СС и полицайфюрер будет передавать генеральному секретарю французской полиции соответствующие германские пожелания.

4. Службы сыскной полиции и СД и службы полиции порядка будут сотрудничать с региональными префектами и службами французской полиции в целях исполнения всех полицейских мер. Его превосходительство СС и полицайфюрер и генеральный секретарь французской полиции - каждый со своей стороны - будут давать необходимые инструкции.

5. Германская полиция будет проводить свои собственные исполнительные операции лишь в тех случаях, когда это будет необходимо для выполнения ее задач: безопасность германской армии и ее размещение. Во всем остальном исполнительные меры в принципе будут проводиться французской полицией.

Французские граждане, которые будут арестовываться французской полицией за правонарушения уголовного или политического характера, будут представать перед французскими судами и осуждаться по французским законам.

Исключение из этого правила будут составлять лица, независимо от их национальной принадлежности, виновные в покушении на представителей германской армии или в акте саботажа против германских военных сооружений и установок, в подготовке такого акта или в попытке совершить его. В этих случаях французская полиция будет выдавать арестованных ею лиц.

В каких-либо особых случаях будет заключаться специальное соглашение между Его превосходительством СС и полицайфюрером и генеральным секретарем французской полиции. Тогда арестованные лица будут оставаться в распоряжении французской полиции, но могут быть допрошены германской полицией, которая может иметь доступ к соответствующим досье, имеющимся в полиции.

Допросы будут проводиться во французских помещениях в присутствии представителя французской полиции.

При таких обстоятельствах надлежащий запрос будет адресован либо Его превосходительством СС и полицайфюрером генеральному секретарю французской полиции, либо компетентным комендантом региональному полицейскому управляющему делами.

6. Твердо договорено, что службы Его превосходительства СС и полицайфюрера не будут обязывать службы французской полиции выделять заложников, и ни в коем случае лица, арестованные французской полицией, не будут браться германскими властями в качестве заложников в рамках репрессивных мер.

7. Его превосходительство СС и полицайфюрер, будучи убежден в том, что лишь хорошо экипированные и умелые полиция и жандармерия способны выполнять совместную миссию, будет стараться ускорить реорганизацию, переэкипировку и перевооружение французской полиции и жандармерии.

Он благожелательно рассмотрит соответствующие проекты, которые будут ему представлены генеральным секретарем французской полиции.

По существу эти правила во всем основном опираются на общие положения, зафиксированные 29 июля 1942 года и касающиеся сотрудничества германской и французской полиции на ранее оккупированной территории. Наряду с признанием принципа суверенитета французского правительства на недавно оккупированной территории, они обеспечивают германской полиции возможность исполнять ее собственные обязанности. В этих целях урегулирование особых случаев будет достигаться по мере необходимости путем специальных соглашений с генеральным секретарем французской полиции.

Подпись: Оберг, группенфюрер и генерал-лейтенант полиции

Германскому посольству в Париже.

⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨

МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ