Ł Обзоры военных ботинок, энциклопедия военной техники, холодное оружие Второй мировой войны

ДЕЛАРЮ Ж. "ИСТОРИЯ ГЕСТАПО", 1998

Как только стало известно о пожаре, радио объявило новость: "Коммунисты подожгли рейхстаг". Еще до начала расследования стало известно, что поджечь рейхстаг могли лишь коммунисты. В ту же ночь начались репрессии. Сразу же были обнародованы так называемые "чрезвычайные законы от 28 февраля", принятые "для защиты народа и государства" и подписанные старым маршалом.

Наиболее тяжелый удар был нанесен по коммунистической партии, но и все газеты социал-демократов оказались также запрещенными. Так называемые "Декреты общественного спасения" отменяли большинство конституционных свобод: свободу прессы, собраний, неприкосновенность жилища, личности, переписки.

Проведение в жизнь чрезвычайных законов ставило немецких граждан в полную зависимость от нацистского полицейского произвола. В любой ситуации полицейские могли действовать по своему усмотрению, не опасаясь ответственности, получали возможность проводить тайные аресты, бессрочные задержания без предъявления каких-либо обвинений, без доказательств, без судебного процесса и без адвокатов. Никакие правоохранительные органы не могли вмешиваться в деятельность полиции, не были в состоянии потребовать освобождения арестованных и пересмотра их дел.

Гестапо сохранит все свои прерогативы до последних дней существования гитлеровского режима.

В ту же ночь начались аресты в Берлине. Под покровом темноты были арестованы "в превентивном порядке" 4,5 тыс. членов коммунистической партии и демократических организаций, находившихся в оппозиции к режиму. Полицейские, штурмовики и эсэсовцы действовали сообща, проводили обыски, допросы, набивали полные грузовики подозреваемыми, которые после недолгого пребывания в тюрьме нацистской партии или в государственной тюрьме отправлялись в концентрационные лагеря, о создании которых позаботился Геринг.

Уже с трех часов утра аэродромы, речные и морские порты были поставлены под строгий контроль, а поезда обыскивались на пограничных контрольно-пропускных пунктах. Без специального разрешения выехать из Германии стало невозможно. Многие из тех, кто находился в оппозиции, смогут покинуть страну, несмотря на трудности, но по оппозиции в целом был нанесен сокрушительный удар. Вскоре насчитывалось уже 5 тыс. арестованных в Пруссии и 2 тыс. в Рейнской области.

Новым декретом, опубликованным 1 марта, были объявлены наказуемыми "подстрекательство к вооруженной борьбе против государства" и "подстрекательство к всеобщей стачке". Именно стачки нацисты опасались больше всего, поскольку только всеобщая стачка могла оставаться последним грозным оружием в руках разобщенных левых сил. Хотя компартия была обезглавлена, а социал-демократы запуганы до дрожи, оставались еще профсоюзы.

Располагая огромной массой членов и активистов, профсоюзы были способны преградить дорогу нацистам, парализовать страну всеобщей забастовкой.

В Германии существовали три крупных профсоюзных объединения: Немецкая всеобщая конфедерация труда, наиболее мощная из всех, Независимая всеобщая конфедерация труда, насчитывавшая 4,5 млн. членов, и, наконец, христианские профсоюзы, имевшие в своих рядах 1250 тыс. человек. Немецкие профсоюзы считались в то время самыми сильными в мире: в профсоюзных организациях состояло 85% общего числа работающих по найму. Эти люди помнили, во что им обошлась война, и были ярыми противниками милитаризма, способного втянуть страну в новый конфликт, платить за который пришлось бы трудовому народу.

Эта внушительная сила, которой располагали профсоюзы, хотя и была враждебна к новым властителям, не смогла пойти на риск всеобщей мобилизации, чтобы отстоять свое будущее и будущее всей Германии. Как и социал-демократы, профсоюзы решили согнуть спину и ждать развития событий. Очень скоро им придется поплатиться за это.

В свой срок, среди бурных потрясений, наступил день выборов. С 30 января Германия жила в атмосфере террора, развязанного нацистами, обрушившими на население потоки своей пропаганды - пропаганды всепроникающей, сопровождавшей каждый шаг простых людей и каждую минуту их существования.

Многие тысячи митингов и собраний были организованы нацистами в ходе предвыборной кампании. Сам Гитлер развил бурную деятельность, почти невероятную по своей интенсивности. Он перелетал из города в город, появляясь лишь на столько времени, сколько ему было необходимо для того, чтобы вдохнуть новую энергию в ряды своих сторонников хорошо отработанным набором жестких и туманных фраз. Была пущена на полную мощь созданная Геббельсом гигантская машина нацистской пропаганды, бьющая на внешний эффект, широко использовавшая массовые шествия со знаменами и плакатами, поражавшие своими масштабами воображение простых граждан, сбегавшихся послушать нового мессию. В Германии насчитывалось в этот период более 7 млн. безработных, а это значит, что каждый третий немецкий рабочий жил на нищенские пособия, выделяемые органами социального обеспечения.

5 марта на всей территории Германии состоялись выборы. Воздержались от участия в них лишь 11% лиц, имеющих право голоса, что значительно меньше, чем на предыдущих выборах.

Нацисты получили 17164 тыс. голосов. Этот успех был результатом их напористости, колоссального нажима на сознание немцев и мошеннического политического спектакля - поджога рейхстага.

Вопреки том, кто предрекал полное поражение коммунистам, итоги выборов оказались для них гораздо лучше, чем ожидалось. Несмотря на обрушившиеся на них жестокие репрессии, на аресты и изгнание из страны их руководителей, на закрытие газет, за коммунистов было подано 4750 тыс. голосов, что позволило им сохранить 81 место в рейхстаге. В его новом составе оказалось, таким образом, 288 депутатов от национал- социалистов, 118 социалистов, 70 депутатов центра, 52 депутата Немецкой национальной партии, 28 баварских популистов и представителей мелких групп и, наконец, 81 коммунист. На долю социалистов пришлось около 7 млн. голосов. Нацисты, получившие 43,9% голосов, не располагали большинством в рейхстаге. Больше всего они страшились того, чтобы другие партии, объединившись, не предложили бы им "воздержаться" от участия в заседаниях рейхстага, как задолго до выборов они обещали сделать сами в отношении коммунистов. Понимая, что речь идет о жизни и смерти, коммунисты не стали участвовать в заседаниях рейхстага.

21 марта, в годовщину созыва Бисмарком первого рейхстага в 1871 году, новый рейхстаг торжественно открыл свои заседания.

22 марта в берлинском Тиргартене, в зале Оперного театра Кроль состоялось первое рабочее заседание нового рейхстага. Трибуна и стол президиума возвышались на фоне огромного полотнища гитлеровского знамени со свастикой. Коридоры здания были заполнены отрядами эсэсовцев и штурмовиков, а все нацистские депутаты явились в форме гитлеровской партии; не таясь, совершенно открыто новый порядок вступал в свои права.

Устранение коммунистов позволило нацистам располагать 52% голосов. Ни один из депутатов не выступил с протестом против отторжения части депутатского корпуса, которое отдавало всю полноту власти в руки нацистов. Президиум собрания был избран за несколько минут: голосование проводилось путем вставания с мест. Председателем рейхстага был избран Геринг: за него проголосовало большинство, за исключением социалистов.

23 марта Гитлер выступил с программной речью, в которой среди тщательно приглаженных банальных формулировок содержалось требование о предоставлении ему чрезвычайных полномочий сроком на 4 года. При этом Гитлер утверждал, что "большинство, которым располагает правительство, могло бы освободить его от необходимости обращаться с просьбой о введении этих мер". Чрезвычайные полномочия давали правительству возможность издавать законы, не считаясь с конституцией; правительственные декреты не нуждались в подписи президента и в одобрении парламента. Договоры, которые впредь могли быть заключены с иностранными, государствами, не представлялись на ратификацию парламента. Иначе говоря, одним росчерком пера ликвидировалась парламентская демократия и, при формальном соблюдении законности, устанавливался режим диктатуры.

Грохот сапог штурмовых отрядов, собравшихся вокруг здания, где проходили заседания, создавал весьма своеобразное звуковое сопровождение работе парламента. Началось голосование. Одни лишь социалисты сохранили достаточно мужества, чтобы голосовать против. Предложенный проект был принят 441 голосами против 94. После этого оставалось только распустить парламент. Сам престарелый маршал оказывался лишенным своих полномочий, поскольку больше не было необходимости ставить его подпись под декретами. Отныне нацисты становились полноправными хозяевами страны и начинали свою настоящую "революцию".

Располагая всей полнотой власти, нацисты не упускали из виду того обстоятельства, что для сохранения ее в своих руках им следовало нанести сокрушительный удар по оппозиции, показавшей свою жизненность в ходе последних выборов. Таким образом, для будущего гестапо открывалось обширное поле деятельности.

Предстояло не откладывая начать проводить в жизнь пресловутую установку на единообразие, то есть безраздельное господство нацизма в Германии, добиваться, чтобы все и вся "шли в ногу", как того требует тоталитарный режим, обеспечить беспрекословное повиновение народа и подчинение государства всемогущей партии. Для этого требовалось прежде всего ликвидировать все политические организации, устранить их руководителей путем убийств, арестов или отправки в эмиграцию.

В отношении коммунистов это уже было сделано. А 1 апреля Гитлер призвал к бойкоту еврейских магазинов и еврейских товаров. Последовали почти повсеместные погромы и избиения евреев. Уже давно боевым кличем нацистов стала фраза: "Пусть сдохнут евреи!"

1 апреля штурмовики и эсэсовцы рассыпались по улицам Берлина, собирая вокруг себя толпы и натравливая их на евреев, избивая всех, кто встречался на пути, громя и грабя магазины еврейских владельцев, избивая их хозяев и служащих, в ресторанах и кафе отыскивали посетителей еврейской национальности и выставляли их на улицу. Воссоздание в стране атмосферы средневековых погромов вызвало волну гнева и осуждения во всем цивилизованном мире.

Подобный разгул насилия отнюдь не был чем-то случайным и стихийным, как это могло показаться. "Следует постоянно учитывать слабости и звериные черты человеческой натуры", - отмечал Гитлер. Такой расчет, построенный на использовании самых низменных сторон человеческого характера, широко внедренный в практику нацизма, нашел свое выражение прежде всего в массовом разгуле антисемитизма, неотделимого от нацизма. Однако операция, начатая 1 апреля, послужила своего рода ширмой: пока взоры всех были обращены на то, что происходило на улицах, был издан еще один декрет, который вскоре, 7 апреля, был дополнен другим; то были первые шаги по централизации государственного управления рейхом. Парламенты всех земель, за исключением Пруссии, были распущены этими декретами. Вместо них всеми полномочиями облекались рейхсштатгальтеры, то есть представители центральной власти на местах, отобранные лично Гитлером. Эти исключительной важности меры были направлены на пресечение любых попыток оказать сопротивление решениям центральной власти, как это имело место в некоторых ландтагах, и в частности в Баварии. "Наместники центральной власти" получили право отстранять от занимаемых должностей чиновников в случае их несоответствия требованиям "чистоты арийской расы" или отхода от политических установок нацистов.

После всех этих мер предосторожности "Комитет национального действия" нацистской партии принял постановление о роспуске начиная с 21 апреля 28 отраслевых и территориальных союзов, входивших во Всеобщую конфедерацию труда. Имущество этих организаций было конфисковано, руководство арестовано вместе с директорами Немецкого трудового банка. Остальные профсоюзные конфедерации никак не реагировали на подобные действия.

На 1 мая Гитлер намечал проведение "национального праздника труда". В преддверии этого события нацисты вступили в переговоры с руководством свободных профсоюзов, иначе говоря, с теми, кто еще оставался в составе руководства из числа социалистов и католиков. Переговоры велись вежливо, но очень жестко. Нацисты требовали привлечь широкие профсоюзные массы к участию в демонстрации, организованной нацистской партией по случаю первого праздника нового режима. Речь якобы шла об укреплении рабочей солидарности, объединении всех трудящихся в духе общенационального братства. По утверждению Нацистов, это было не столько политическое, сколько социальное мероприятие, которое должно было стать праздником всеобщего примирения. Имелось в виду, что зарплата за этот день будет выплачена, как за обычный рабочий день, и все, кто примет участие в демонстрации, получат возмещение транспортных расходов и расходов на оплату питания.

Политическая наивность или трусость? Кто сможет сказать? Но профсоюзное руководство дало свое согласие.

1 мая миллион немецких трудящихся собрался на бывшем военном плацу в Темпельгофе. Гитлер выступил перед ними с прекрасной речью, в которой взывал к Богу и призывал рабочие массы к трудовым успехам. А на следующий день в 10 часов утра отряды штурмовиков и полиции заняли штаб-квартиры всех профсоюзов, народные дома, редакции профсоюзных газет, кооперативов, а также Трудовой банк и все его отделения на местах.

Гестапо, создание которого в Пруссии было официально оформлено декретом, подписанным Герингом 6 апреля, в эти дни впервые действовало в Берлине под своим новым названием. Занесенные в специальные списки профсоюзные руководители, за которыми уже несколько дней велась тщательная слежка, были арестованы дома или в тех местах, где они нашли временное пристанище. Лейпарт, руководитель реформистских профсоюзов, Гроссман, Виссель - всего 58 профсоюзных лидеров были задержаны "для обеспечения их безопасности". На архивы профсоюзов, на все их банковские счета, включая пенсионный фонд и фонд взаимопомощи, был наложен арест.

В тот же день специальный "Комитет действий в защиту немецких трудящихся", руководимый доктором Леем, "принял на себя руководство" профсоюзами всех направлений, которые попали таким образом в подчинение заводским партийным комитетам нацистов.

Так профсоюзы, насчитывающие около 6 млн. членов, располагавшие профсоюзным бюджетом, достигавшим ежегодно 184 млн. марок, оказались разгромленными, не оказав ни малейшего сопротивления.

4 мая Лей объявил о создании "Германского трудового фронта" и введении специальным декретом принудительного труда.

Фронт, членство в котором стало обязательным, являлся огромным пропагандистским аппаратом, внедрявшим в сознание своих членов нацистскую идеологию. Результатом этой политики стала определенная нивелировка условий жизни трудящихся. Хотя обширные производственные программы нацистов привели к снижению числа безработных, в целом средний уровень заработной платы трудящихся понизился, к вящей выгоде промышленников, вставших на сторону нацистов. После подавления профсоюзов не трудно было завершить разгром и политических партий.

Гутенберг, пришедший к власти вместе с Гитлером и фон Папеном 30 января и обеспечивший столь ценную для Гитлера поддержку немецких националистов, стал выражать опасения по поводу мер, принятых по отношению к партиям центра. Немедленно государственные служащие - члены его партии были бесцеремонно лишены своих постов в соответствии с буквой и духом новых декретов. Однако за ним оставались еще портфели двух министерств: экономики и сельского хозяйства. Чтобы избавиться от Гутенберга, была организована широкая кампания протестов против его аграрной политики. 28 июня ему пришлось подать в отставку.

В тот же день народная партия (бывшая партия Штреземана) сочла за благо самораспуститься по соображениям безопасности своих членов. За ней последовала 4 июля католическая Партия центра. Лишь Баварская народная партия решила не следовать этому примеру, не самоустраняться, а попытаться отстоять себя. Тогда нацисты арестовали ее руководителей, в том числе принца Вреде, кавалерийского офицера, участвовавшего в 1923 году вместе с Гитлером в известном Мюнхенском путче и вместе с ним отсидевшего свой срок в Ландсбергской тюрьме. В итоге и этой партии пришлось самораспуститься.

7 июля было принято постановление об исключении депутатов социал-демократов из рейхстага и всех правительственных органов земель. Многие руководители социал-демократов к этому времени уже эмигрировали. Другие попали в тюрьмы и концентрационные лагеря. Нацисты объявили, что те, кто не сумеет оценить всех прелестей нацизма, отправятся туда на "перевоспитание". Еще 25 марта был открыт первый концентрационный лагерь близ Штутгарта. Он был рассчитан на содержание полутора тысяч узников, но очень скоро в нем их было уже в три или четыре раза больше. В короткие сроки эти учреждения станут одним из основных столпов режима.

В тот же день, 7 июля, был опубликован пакет из 19 законов. Одним из этих законов подводилась черта под всеми политическими спорами: "Национал-социалистская немецкая рабочая партия является в Германии единственной политической партией. Лица, оказывающие поддержку какой-либо иной политической партии или пытающиеся создать какую-либо новую политическую партию, наказываются каторжными работами на срок до 3 лет или тюремным заключением от 6 месяцев до 3 лет, если иное наказание не предусмотрено в текстах других законоположений".

Надо думать, что немало честных немцев были потрясены таким оборотом событий. Можно лишь пожалеть, что они не обратили своевременно внимания на предупреждение Гитлера: "Там, где есть мы, нет места никому другому". А ведь вчерашние друзья и союзники Гитлера, в том числе немецкие националисты, имели достаточно времени, чтобы обдумать это предупреждение.

Итак, нацисты становились полными хозяевами в Германии. Отныне их "новые государственные институты" могли начать действовать без помех.

2. Геринг обращается к полиции

К весне 1939 года 65 тыс. граждан Германии покинули пределы своей страны. Одного года нацистской диктатуры оказалось достаточно, чтобы закровоточил общественный организм, теряя тысячи и тысячи лучших своих членов - ученых, писателей, артистов, педагогов, шедших на риск нелегального перехода границы в поисках спасения за рубежом. Они бежали от неволи, гонимые неизъяснимым ужасом перед тем, чему название отныне было: гестапо.

Гестапо. Эти три слога заставляли бледнеть самых мужественных - столько в них было накоплено кровавых тайн и леденящего ужаса. Каков же был тот человек, который мог своими руками построить этот чудовищный механизм устрашения? Кто был тот изверг, который создал основу нацистской машины, покрывшей впоследствии просторы Европы пеплом пожарищ, руинами и трупами 25 млн. уничтоженных гестапо людей?

Этот человек отнюдь не выглядел чудовищем. Его полноватая физиономия более симпатична, чем лица большинства его соратников; он пользовался большой популярностью и поддерживал ее подчеркнутой непринужденностью в обращении с людьми. Звали его Германом Герингом.

Когда знакомишься год за годом с жизнью Геринга, на ум приходят две фразы Мальро: "Человек - это не то, о чем он умалчивает, а то, что он делает" (роман "Орешники Альтенбурга") и "Человек есть сумма определенных поступков, того, что он сделал и что может сделать" (роман "Условия человеческого существования"), Геббельс, Гесс, Борман, Гиммлер, не говоря уж о самом Гитлере, с первых своих шагов стали вызывать недоверие и тревогу, а Геринг, наоборот, успокаивал наблюдателей. Один лишь Отто Штрассер давал иную оценку: "У Геринга душа убийцы, он наслаждается ужасом жертв..." И он был прав, говоря о "наслаждении ужасом", которому заплывший жиром маршал в зените своей карьеры придавал артистическую декадентскую утонченность.

У Геринга это чувство получило свое развитие при довольно любопытных обстоятельствах. Напомним, что 13 октября 1930 года новый рейхстаг, избранный на выборах 14 сентября, провел свое первое заседание. По числу депутатов национал-социалистская партия оказалась в результате выборов на втором месте после социалистов, получивших 143 места. 107 новых нацистских депутатов рейхстага вошли в зал заседаний в коричневых рубашках, маршируя строем, печатая шаг. Замыкающим в этой колонне был ее командир, один из старейших членов партии Герман Геринг. Впервые он появился в рейхстаге двумя годами ранее - 20 мая 1928 года, когда его партии с большим трудом удалось занять 12 мест в парламенте. Тогда мало кто из немцев вспомнил, что этот новый депутат был одним из героев минувшей войны, "великой войны", которая в тот период еще не стала достоянием архивов и легенд. Его присутствие в рядах молодой, шумной и пользующейся дурной славой партии было способно вызвать удивление. Казалось, что по его происхождению и прошлому Герингу более всего подходило бы место среди консерваторов, состоявших в большинстве своем из монархистов, или в одной из партий Центра, объединявших представителей крупной буржуазии, то есть среди людей, стоявших на одной с ним ступени социальной лестницы.

Герман Геринг, сын доктора Генриха Геринга, высокопоставленного чиновника старой школы, родился в Баварии, в городе Розенхайме 12 января 1893 года. По бабушке со стороны матери, Каролине де Нерее, у него были французские предки - гугеноты, осевшие в Нидерландах. Отец Геринга - личный друг Бисмарка - в 1885 году получил пост генерал-губернатора немецкой Юго-Западной Африки. Обладатель дипломов Боннского и Гейдельбергского университетов, отслуживший свой срок в качестве офицера прусской армии, отец Геринга был проникнут духом пруссачества.

Рано овдовев в первом браке, с пятью детьми на руках доктор Геринг женился во второй раз на молодой тирольке, которую он вывез на Гаити, куда был назначен на свой второй колониальный пост. Когда пришла пора родиться маленькому Герману, он отправил ее обратно в Баварию.

Детство Германа прошло в драках и столкновениях. Его постоянно выгоняли из всех школ, где ему пришлось учиться, за агрессивность и непокладистость. Видя такие наклонности сына, отец решил отправить его в Карлсруэ, в кадетскую школу, откуда он был переведен в Берлинскую военную школу.

Эту школу Геринг закончил одним из первых по успеваемости учеников и в марте 1912 года был определен на службу в пехотный полк принца Вильгельма, квартировавший в Мюлузе, в чине младшего лейтенанта. В это время ему только что исполнилось 19 лет. Рутина гарнизонной службы претила энергичному молодому человеку, и он с восторгом воспринял известие о начале войны. В октябре 1914 года он добился своего перевода в военную авиацию, служба в которой должна была принести ему славу. Он летал сначала в качестве наблюдателя, потом - пилотом разведывательной и бомбардировочной авиации. Наконец, осенью 1915 года он стал летчиком-истребителем.

За штурвалом маленького самолета лейтенант Геринг показал все свои боевые качества, успешно используя обретенную им самостоятельность. Ему удалось сбить один из первых тяжелых английских бомбардировщиков фирмы "Хандли пейдж", а затем он сам был сбит английскими истребителями. Получив ранения в бедро и в ногу, он скоро возвращается в строй и, будучи признанным одним из лучших пилотов-истребителей Германии, получает должность командира 27-й эскадрильи в мае 1917 года. На начало 1918 года за ним числится 21 победа в воздушных боях, и уже в мае он награжден кайзером орденом "За заслуги", считавшимся в Германии высшей наградой. Именно тогда его переводят в знаменитую эскадрилью № 1, более известную под названием "Эскадрилья Рихтгофен" - по фамилии ее первого командира.

21 апреля 1918 года капитан барон Фрейкер фон Рихтгофен, имевший на своем счету более 80 побед в воздушных боях, был сбит и погиб. Занявший его место лейтенант Рейнхард погиб 3 июля. Его место занял Герман Геринг, возглавивший знаменитую эскадрилью. Он вступил на этот пост 14 июля, когда германские войска начали свой отход на Марне.

Проявленное в боях мужество не смягчило для летчиков эскадрильи № 1 всей тяжести поражения. Для Геринга настали тяжелые времена. В ноябре ему пришлось возвращать свои самолеты и личный состав в Германию. С болью в сердце Геринг сделал запись о перемирии в журнале боевых действий эскадрильи. Всего за время существования этой авиационной части она занесла на свой счет 644 победы в воздушных боях; 62 пилота числились в списках погибших.

Геринг демобилизовался в чине капитана. На его груди красовались "Железный крест" I степени, орден Льва со шпагами, орден Карла Фридриха, орден Гогенцоллернов III степени со шпагой и орден "За заслуги". Он никогда не забудет ни об этом периоде своей жизни, ни о своих друзьях по "Эскадрилье Рихтгофен". Когда в 1943 году один из его товарищей, еврей по фамилии Лютер, оказался арестованным гамбургским гестапо, Геринг немедленно вмешался, добился его освобождения и принял под свое покровительство.

Демобилизовавшись в конце 1919 года, капитан Геринг был вынужден искать себе работу. Он мог бы продолжить службу в рейхсвере, но, являясь противником Республики, не хотел служить в ее армии. Чтобы заработать на жизнь, он стал принимать участие в показательных полетах в Дании, а затем в Швеции. По воскресеньям он катал любителей острых ощущений на своем маленьком "фоккере". Так он зарабатывал на пропитание себе и... одной женщине, которую увел у мужа и сына и вывез в Германию, в Мюнхен, где состоялась их свадьба.

По возвращении в Баварию безработный герой войны еле-еле сводил концы с концами. Он поступил на первый курс Мюнхенского университета, не столько ради изучения политических наук и истории, сколько для того, чтобы его вынужденное безделье выглядело респектабельно. Жил он в симпатичном домике на окраине Мюнхена на подачки, которые его жена Карин фон Фок получала от своего семейства.

Осенью 1922 года союзники потребовали от германского правительства выдачи некоторого числа военных преступников. Геринг был тем более взбешен этим требованием, что его имя фигурировало в списках, представленных Францией.

В одно из воскресений ноября на Кенигсплац в центре Мюнхена проходила манифестация, участники которой протестовали против требований союзников. Геринг был на этой манифестации. Слушая ораторов, он заметил в толпе рядом с собой худощавого человека с острым профилем и маленькими черными усиками, Его лицо показалось Герингу знакомым. Оказалось, что это тот самый Адольф Гитлер, о котором уже начали говорить в Баварии и портреты которого ему приходилось видеть. Вокруг Гитлера собралась группа людей, просивших его выступить. Он отказывался, говоря что "не стоит нарушать столь добропорядочное проявление единства нации". Это говорилось с каким-то холодным презрением, поразившим Геринга. Он тоже считал, что все эти платонические протесты не возымеют никакого действия и что лишь гораздо более решительные шаги способны принести успех. На следующей неделе Геринг явился на одно из собраний, организованных Национал-социалистской немецкой рабочей партией. Гитлер там выступил с речью, в которой звучали излюбленные им темы. Лейтмотивом их была борьба против "версальского диктата". Поскольку Версальский мирный договор сделал из блестящего офицера Геринга полунищего бедолагу, живущего за счет жены, мысли оратора нашли у него живой отклик, и после собрания он предложил Гитлеру свои услуги.

Для этой партии, пока еще слабой, но быстро набирающей силы, Геринг был даром небес. Его престиж героя войны можно было прекрасно использовать, а вкус к силовым методам, который чувствовался во всех его высказываниях, целиком и полностью совпадал с линией партии. На следующей неделе он стал членом нацистской партии, исполненный решимости отдать "тело и душу" в полное распоряжение человека, с которым был знаком менее двух недель. Ударная сила партии - ее штурмовые отряды (Sturmabteilung, SA) - нуждалась в руководителе. Предстояло хорошо их организовать, дисциплинировать, координировать их действия и "превратить в абсолютно надежную боевую единицу, способную успешно выполнять приказы Гитлера и мои собственные", как говорил Геринг впоследствии. В начале января 1923 года Герман Геринг, отставной герой, принял на себя командование нацистскими ударными силами.

За несколько месяцев из этого многочисленного, но плохо организованного воинства Геринг сделал настоящую армию с помощью военных, в частности при содействии Рема, который в это время исполнял обязанности командующего седьмой дивизией, одновременно являясь руководителем подпольных групп милиции. Рем был также и "идейным вдохновителем" ряда националистических партий, бросая в оборот всякого рода лозунги и соответствующие "идеи". Он проявлял большой интерес к Гитлеру и к его партии, но между ними существовало крупное расхождение: Гитлер отдавал первенство политике, политической организации партии, тогда как для Рема главное место должно было принадлежать солдату. Именно солдата, по мнению Рема, следовало политизировать и перевоспитывать.

Действуя негласно, Рем содействовал вооружению штурмовых отрядов, черпая необходимое в секретных складах рейхсвера. При этом он сохранял надежду в один прекрасный день взять руководство ими в свои руки. Вскоре между Ремом и Герингом, приход которого Рем встретил с неудовольствием, возникло глухое соперничество. Геринг в свою очередь почувствовал в Реме опасного соперника.

Тем не менее благодаря их отнюдь не безоблачному сотрудничеству нацистская партия смогла уже к началу ноября 1923 года создать настоящую армию, одетую в серо-зеленые гимнастерки, с военной выправкой, располагавшую кадрами из числа бывших боевых офицеров, набранных по объявлениям, опубликованным Герингом при поддержке Рема в "Фелькишер беобахтер". Коричневые рубашки и специфическое гитлеровское приветствие появятся значительно позже.

Располагая такими силами и возлагая на них большие надежды, Гитлер и его друзья предприняли 9 ноября 1923 года попытку импровизированного путча.

Первые шаги к подготовке этого путча, который должен был установить диктатуру Гитлера и Людендорфа, были сделаны на скорую руку только 23 октября. Читателю уже известно, что недостаточно подготовленный путч был подавлен за несколько часов. Мюнхенский полк штурмовиков занял позиции на правом берегу реки Изар, тогда как полицейские силы расположились на левом его берегу. Чтобы не терять времени в ожидании, Геринг уже провел аресты нескольких заложников, но дело быстро закончилось после короткой перестрелки на улице Фельдгернгале, в которой Геринг получил две пули в низ живота. Ему удалось скрыться в доме еврейской семьи Баллен в первые часы после перестрелки. Вскоре верные люди препроводили его к австрийской границе, которую он перешел нелегально, а затем в Инсбрук, где он смог начать лечиться. Через 20 лет за участие в судьбе Геринга семья Баллен будет избавлена от грозившего ей уничтожения.

Ранения и вынужденное бездействие, которое за этим последовало, оказали существенное воздействие на темперамент Геринга. Он не мог вернуться в Германию, где уже был выдан ордер на его арест. Ему пришлось на протяжении четырех лет жить в Австрии, Италии, а затем в Швеции. В связи с поздним началом лечения раны плохо заживали. В течение двух лет он принимал морфий и стал им злоупотреблять. Интоксикация морфием вызвала психическое расстройство. Он стал опасен в общении и его пришлось поместить в психиатрическую клинику в Лангбро, затем в аналогичную в Конрадсберге, а потом снова в Лангбро, откуда он был выписан недолечившимся под регулярное наблюдение врачей. Судебный медик Карл Лундберг, осмотревший его в клинике Лангбро, рассказывает, что у Геринга проявился истерический темперамент, наблюдалось раздвоение личности, на него находили припадки слезливой сентиментальности, перемежавшиеся с приступами безумной ярости, во время которых он был способен пойти на крайности.

Для членов его семьи в этом не было ничего удивительного: они давно уже дали ему самую суровую оценку. По словам его двоюродного брата Герберта Геринга, семья считала, что в характере Германа преобладало тщеславие, боязнь ответственности и полная неразборчивость в средствах: "Если надо, Герман пойдет по трупам".

Затянувшаяся праздность, пребывание в психиатрических лечебницах и госпиталях наложили глубокий отпечаток на облик Геринга. У него всегда была склонность к полноте, но теперь она перешла в ожирение. В 32 года он был необычайно тучен, налит нездоровым жиром, от которого уже никогда не смог избавиться. Отрезанный от своих национал-социалистских друзей, он в известной мере избежал влияния их окружения. Отныне методы силового воздействия стали ему претить. Воспоминания о Мюнхене, к которым он возвращался постоянно, привели его к выводу о том, что нацизм должен искать иное решение своих проблем.

Вчерашний хищник изменил свое обличье, зверь стал неузнаваем. Теперь Геринг готовился к борьбе с использованием совершенно иных, куда более опасных средств. Эти изменения приведут его к окончательному отходу от Рема, который так и останется грубым солдафоном. По возвращении в Германию в 1927 году он станет, как и Гитлер, убежденным сторонником взятия власти "политическими" средствами. Под "политическими" он подразумевал, разумеется, методы наиболее грязные.

Вернувшись в Мюнхен после амнистии, объявленной осенью 1927 года, Геринг нашел там всех своих друзей: Гитлера, уже освобожденного из тюрьмы, Геббельса, Штрейхера и Розенберга. Был среди них и новый человек - Гиммлер, которому Гитлер собирался поручить организацию своей личной охраны - службы СС. В это время Рем, находившийся в Боливии, занимался обучением новой армии. Геринг мог бы попытаться вновь взять в свои руки штурмовые отряды, но он почувствовал, что может рассчитывать на нечто лучшее: он был выдвинут кандидатом на выборах 1928 года. На них нацисты получили только 12 мест, но Геринг оказался избранным. Атмосфера заседаний рейхстага, не лишенная торжественности, импонировала Герингу, а ежемесячное содержание в 600 марок, выплачиваемое депутатам, значительно поправило его материальное положение. Происхождение Геринга, как и его воинское звание, открывало для него доступ в высшее берлинское общество и, главное, в круги крупных промышленников, где он вскоре стал рассматриваться как "полномочный представитель" Гитлера, а впоследствии и как "ближайший соратник фюрера". Посещение берлинских салонов еще более отдалило его от головорезов Рема и от штурмовых отрядов. С этой поры берет начало его показное увлечение коллекционированием произведений искусства и претенциозное меценатство.

Тем временем в нацистской партии назревало глухое соперничество между штурмовиками и политической организацией, руководимой Грегором Штрассером, с которым Геринг был, что называется, "на ножах". Лавируя между возникающими опасностями, Геринг следовал за своим хозяином-Гитлером, который умело извлекал пользу из соперничества приближенных, сталкивая их между собой ради сохранения в своих руках всех нитей руководства.

В результате сентябрьских выборов 1930 года Геринг пришел в рейхстаг во главе группы нацистских депутатов, насчитывавшей 107 человек. Среди них был и Грегор Штрассер. Надо отдать должное Герингу - он один предвидел возможность такого триумфа: менее чем за два с половиной года представительство нацистов в рейхстаге увеличилось с 12 мест до 107. В октябре 1931 года он перенес тяжелую потерю: умерла его жена, Карин, долгие годы болевшая туберкулезом. С тем большим рвением он отдавался политике, посвятив свою жизнь тому, кто был для него теперь чем-то вроде божества, - Гитлеру. В начале 1932 года развернулась подготовка к президентским выборам, поскольку срок полномочий престарелого Гинденбурга истекал в апреле. Серьезно рассматривалась и кандидатура Гитлера, но возникала одна трудность: он не имел немецкого гражданства. В этой ситуации Герингу пришла счастливая мысль: организовать назначение Гитлера на пост экономического советника представительства Брауншвейга в Берлине при содействии друзей Геринга в брауншвейгском правительстве - его председателя Кюхенталя и министра внутренних дел Клаггеса, членов нацистской партии. Такое назначение автоматически давало Гитлеру гражданство Германии. И фокус вполне удался: 24 февраля Гитлер получил это назначение, 26-го он принес присягу, отказавшись от получения соответствующего оклада, а 4 марта подал в отставку. Ему понадобилось восемь дней, чтобы стать немцем!

Апрельские выборы Гитлер проиграл, и старый маршал вновь занял свой пост на семь лет. Но уже июльские выборы того же года показали, как об этом сказано выше, что Германию захлестывает волна нацизма. Национал-социалистская немецкая рабочая партия получила 230 мест, став, таким образом, наиболее мощной партией в Германии. Геринг был вознагражден за свои старания: избранный председателем рейхстага, он переселился в роскошный дворец напротив здания немецкого парламента.

После роспуска рейхстага пришел черед нового голосования, что стало в Германии привычным: в период с 1925 по 1932 год выборы в стране организовывались более 30 раз.

Хотя на ноябрьских выборах нацисты понесли существенные потери (196 депутатских мандатов вместо 230), Геринг сохранил пост председателя рейхстага. В силу своих обязанностей он получил право доступа к старому маршалу, вынужденному консультироваться с ним в моменты кризисных ситуаций. А такие ситуации возникали почти беспрерывно. Геринг нашел возможность напомнить маршалу о том, что в годы войны он уже был ему представлен как боевой офицер.

На своем председательском посту Геринг дважды смог существенно повлиять на ход событий. Это случилось впервые 12 сентября 1932 года. Геринг поставил вопрос о вотуме недоверия правительству фон Папена, заставив его подать в отставку прежде, чем оно смогло использовать уже готовый проект декрета о роспуске парламента. Расположившись в своем председательском кресле, Геринг притворился, будто не видит его, хотя фон Папен буквально размахивал документом перед его, Геринга, глазами. Во второй раз это произошло 22 января 1933 года, когда Герингу удалось за несколько часов до падения кабинета Шлейхера убедить Оскара фон Гинденбурга, сына маршала-президента, внушить отцу, что один только Гитлер способен сформировать новое правительство.

Так Геринг оказал Гитлеру ценные услуги. Его деятельность сыграла решающую роль в деле завоевания власти нацистами. И теперь, в марте 1933 года, он сам обладал значительной долей этой власти.

Таков был человек, которому предстояло сыграть столь видную роль в подавлении в Германии демократических свобод и в создании гестапо.

Когда старый маршал согласился доверить руководство правительства тому, кого совсем недавно сам называл "цыганским капралом", он выдвинул перед ним четыре непременных условия: во-первых, фон Папен должен стать вице-канцлером; во-вторых, фон Нейрат должен занять пост министра иностранных дел; в-третьих, фон Папену предстояло стать председателем совета министров Пруссии, то есть занять пост, который по традиции занимал сам канцлер, поскольку в рейхе он был вторым по значимости после его собственного, и, наконец, министром по делам рейхсвера должен был стать Бломберг, отсутствовавший в Берлине в тот момент (он представлял Германию на Женевской конференции).

⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨

МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ