Ł Обзоры военных ботинок, энциклопедия военной техники, холодное оружие Второй мировой войны

ЭНТОНИ РОДС "ПРОПАГАНДА (плакаты, карикатуры, кинофильмы Второй Мировой войны)", 2008

ОККУПАЦИЯ И СОПРОТИВЛЕНИЕ ВО ВРЕМЕНА "НОВОГО ПОРЯДКА". 1940-1945

Франция проиграла сражение. Но она не проиграла войну

Шарль де Голль (Речь во время радиопередачи из Лондона на оккупированную Францию 18 июня 1940 года)

Когда в 1936 году Гитлер аннулировал Версальский и Локарнский договоры и двинул свои войска в Рейнскую область, он, конечно, пошел на обдуманный риск. Он знал, что если французы также двинутся, то он проиграет. Но он думал, что французы не нападут на него. И оказался прав. Французы и их союзники англичане хотели мира во что бы то ни стало. Это подтвердилось, когда тремя месяцами позже разразилась гражданская война в Испании. Западные державы теоретически допускали фарс невмешательства, над чем Гитлер и Муссолини, в открытую презирая их, нагло издевались. Они находили гражданскую войну наиболее удобным испытательным полигоном для их новых видов вооружения, что оправдывалось Геббельсом тем, что он играл на злодеяниях, якобы совершенных красными в Испании: пытках монахинь и заложников, убийствах детей, разрушении церквей, монастырей и религиозных святынь. Он предупреждал мир, что большевики используют Испанию в качестве базы для нападения на Западную Европу. Как обычно, либералы в Англии и Франции не видели опасности. Геббельс представлял фашистские государства в качестве спасителей европейской цивилизации в Испании от сил "еврейского большевизма". Германия в 1933 году избавилась у себя от этой раковой опухоли и с гордостью возглавила бы поход, чтобы помочь другим странам поступить так же. Испания во всем оказалась отличной генеральной репетицией гораздо более крупного похода, который Германия предприняла в 1941 году против колыбели большевизма.

"Англия, это твоя работа" немецкий плакат 1938 года в Польше вскоре после оккупации

В период с 1936 по 1939 год нацистская пропаганда, направленная за рубеж, должна была всячески способствовать пораженческим настроениям, которые проявились во Франции после победы на выборах Народного фронта, с тем чтобы Франция в определенный момент гитлеровского выбора без борьбы попала в руки Германии. Гитлер хотел избежать затраты сил на западные государства, если он мог нейтрализовать их другими способами. Он берег свою военную силу для неизбежной борьбы на востоке с несгибаемой Красной армией. Он говорил Раушнигу: "Зачем мне беспокоиться о применении военной силы, если я могу достичь своих целей лучшим, менее дорогостоящим способом? Если я могу сломить противника психологически еще до того, как в дело вступят войска? Вызывая волнения во французском общественном мнении, Францию можно легко довести до такого состояния, когда использовать ее войска будет слишком поздно или это совсем не понадобится". И в свое время все так и случилось. Гитлер сокрушил Францию в течение шести недель, понеся при этом меньшие потери, чем Германия несла в каком-нибудь одном сражении Первой мировой войны. Главную роль в этом успехе сыграли махинации Геббельса.

"Чудовище, ты заставило нас страдать". Этот немецкий плакат для Бельгии возлагал вину за войну на Черчилля

Одним из его пропагандистов был Отто Абетц представительный мужчина, который испытывал любовь к Франции. До 1938 года он жил в Париже, выдавая себя за защитника взаимопонимания между Францией и Германией. Свободно вращаясь в парижском обществе, он всегда находил аудиторию, готовую выслушать его предложения о том, что разногласия между двумя странами должны решаться дружески. Он говорил, что между Германией и Францией нет никаких противоречий, у Германии нет замыслов в отношении Эльзаса и Лотарингии: все это осталось в прошлом, и война 1914 года забыта. Играя на антисемитизме и антикоммунизме, он убедил многих влиятельных и патриотически настроенных французов, что интересы Германии и Франции могут совпадать.

"Осенние листья", которые сбрасывались Германией на парижан во время "странной войны". Надпись на листке: "Листья опадают, потому что это угодно Богу, но ваша страна падет из-за англичан"

Следующим пропагандистским шагом было отделить Францию от Англии. Здесь Абетцу и его французским друзьям пришлось оказать поддержку видным французским писателям наподобие Марселя Деата любимой темой разговоров у которого было: "Зачем нам умирать за Данциг - только потому, что Англия дала гарантии в отношении Польши?" Французское правительство всегда было "инструментом английской дипломатии", и англичане всегда воевали бы до последнего француза. Все это стало гораздо более ненавистным во времена "странной войны" в период 1939-1940 годов. Из радиостудий Штутгарта Фердонет - человек Геббельса выливал потоки пропаганды, спрашивая: почему Англия имеет во Франции только несколько тысяч солдат, а Франция отмобилизовала миллионы весь свой человеческий ресурс? Он говорил французам, что английские войска оплачиваются гораздо лучше, чем французские солдаты, которые предоставляли англичанам благосклонность француженок. За несколько недель до нападения, в мае 1940 года, немцы сбросили над Францией миллионы листовок, показывавших усталых и грязных французских солдат на фронте, в то время как английские солдаты вдалеке от фронта валялись в объятиях французских проституток. Самой знаменитой из этих листовок была листовка из серии "осенние листья", которая и по форме своей напоминала лист с дерева. Этими листовками были засыпаны улицы северных французских городов. Текст этих листовок над черепом французского солдата гласил: "Листья падают, потому что это угодно Богу, но мы падем, потому что этого хотят англичане. Следующей весной никто и помнить не будет ни листьев. которые слетели с деревьев в этом году, ни французских солдат, которые пали в этом году. Жизнь пройдет мимо наших могил".

В первые месяцы войны немецкие пропагандисты открыли, как создать антисемитскую пропаганду путем перестановки заголовков лондонской газеты "Таймс"

Открытка антисемитского содержания: слово "Times" в зеркальном отражении читается как "Semit"

Западная пропаганда была плохо подготовлена, чтобы противостоять всему этому во времена "странной войны". Английское Министерство информации еще не было в рабочем состоянии, а во Франции до кризиса в мае-июне 1940 года вовсе не было никакого министерства информации. Случай с Францией вообще едва был представлен, а когда он возник, то защитники его всегда, казалось, были на стороне обороны. пытаясь как-то опровергать германскую пропаганду, используя фразы наподобие: "Это неправда, что...", "Является неточным, что..." Такие фразы только привлекали большее внимание к немецким утверждениям. До кризиса в 1940 году директором службы пропаганды Франции был драматург Жан Жиродо, о котором парижский корреспондент журнала "Лайф" Де Рошмон писал: "Его чувства в отношении Германии сравнимы с братом, чья сестра вышла на улицу и в ком развилась мысль об убийстве. Его переполняет сострадание, страх и до некоторой степени стыд - но больше всего сожаление".

Листовка с этой головоломкой была позднейшим вариантом той же идеи. Такие листовки сбрасывались французским солдатам на линии Мажино

В марте 1940 года наиболее популярным спектаклем в Париже была его пьеса "Ondine". Она рассказывала о бессмертной девице на дне моря, чьей руки добивается простой смертный принц, к огорчению отца и других подводных жителей. Эта история была всего лишь еще одним вариантом истории Рейнгольда. Спектакль "Ondine", казалось, привлек внимание парижан таким же удивительным образом, что и у композитора Вагнера. Являлся ли такой человек, как Жиродо, достойным оппонентом Геббельса?

Геббельсовская пропаганда против Франции, которая проводилась вплоть до 10 мая 1940 года, была тщательно спланирована, поскольку Геббельс ранее заявлял Раушнигу: "Место артиллерийской подготовки будет занято пропагандой, до прибытия войск первым видом примененного оружия будут замешательство в умах, нерешительность, паника. Когда враг основательно деморализован изнутри, когда социальные волнения становятся обычным делом - это и есть самый подходящий момент. Тогда будет достаточно одного удара". И его было достаточно.

Во времена "странной войны" карикатуристы предупреждали Францию насчет гитлеровской тирании

Проблемой для нацистов после июня 1940 года было управление огромными территориями, которые они аннексировали так быстро, - Францией, Нидерландами, Бельгией, Данией, Норвегией и половиной Польши, а также подготовка окончательного удара по Англии. Здесь, как они понимали, пропаганда окажется менее эффективной в деле подрыва воли к сопротивлению. Против этого островного народа им следовало бы применить более материальные средства. Вот почему они пытались привлечь Францию в качестве своего союзника в планировавшемся вторжении.

Плакат 1938 года Пола Колина "Молчите враг подслушивает"

Хотя немецкие печать и радио часто обсуждали планы реорганизации Европы после победы, не предпринималось никаких серьезных попыток описать, как будет действовать "новый порядок", пока в июле 1940 года министр экономики Вальтер Функ не углубился в эту проблему. Из его речи стало сразу ясно, что нацисты были главным образом заинтересованы в экономической эксплуатации оккупированных территорий и что все эти высокопарные разговоры о "новом порядке" были просто мистификацией. Немцы хотели, чтобы континент оставался мирным, самодостаточным в экономическом отношении и полностью автономным в политическом плане, а великий германский рейх осуществлял бы только руководство.

Плакат 1939 года Жана Карлю в поддержку англо-французской солидарности. Немецкая пропаганда в те времена пыталась вбить клин между двумя странами

Насущной проблемой было представить этот великий германский рейх предлагающим Франции от имени всей Европы передовую роль в этом благородном предприятии. До войны и во время "странной войны" геббельсовская пропаганда делала все возможное в ее силах, чтобы разъединить французов, поставить один класс против другого. Но после падения Франции и во время ее оккупации она призывала объединиться и забыть взаимный антагонизм и классовую ненависть, короче говоря, следовать примеру Германии и немецким добродетелям в упорной работе и воздержанности и сотрудничать, а не мстить. Они задавали вопрос: разве Германия не была исключительно великодушной к Франции после ее разгрома, оставив ей ее военно-морской флот и колонии? В то время как Англия, как всегда, бросила Францию в беде. В Дюнкерке английские войска эвакуировались в первую очередь, а французы оставались сидеть на берегу, ожидая смерти или плена. Немецкая карикатура тех времен, сделанная для Франции, имела двойную картинку, на одной из которых были изображены английский солдат вместе с французским стоящими на краю плавательного бассейна, полного крови, и готовящимися к прыжку туда. Английский солдат считает: "Готовы? Раз... два..." На второй картинке показан французский солдат, барахтающийся и захлебывающийся в бассейне, а английский солдат все еще стоит у края бассейна, улыбающийся и кричащий: "Три!"

Французская пропаганда перед вторжением Германии все еще была в состоянии высмеивать Гитлера

Плакаты на стенах Парижа и провинциальных городов помнили то обращение с Францией, которое она испытывала на протяжении веков от традиционного врага - "вероломного Альбиона". Один из них, озаглавленный "Аппетиты английского бульдога", изображал выглядевшего прожорливым бульдога, чьи челюсти сомкнулись на западном полушарии глобуса, где находились наименования различных территорий, отобранных у Франции еще в старые времена. Надпись гласила: "Англия! Вчера еще в XIV веке она опустошила Гасконь - она сожгла в Руане

Немцы расклеивали этот плакат на стенах домов в Бельгии. Плакат осуждал английские и канадские войска за нападение на Дьепп в августе 1942 года. Надпись на кресте: "Вторжение"

Жанну Д'Арк, отхватила у Франции ее владения в Канаде, Индии, Вест-Индии, Мальте, она отправила гнить на остров Св. Елены Наполеона. она унизила Францию в Фашоде и изгнала Францию из Египта. Сегодня она является причиной того, что французы льют свою кровь в Мерс-эль-Кабире, в Дакаре, в Габоне, в Сирии, на Мадагаскаре. Завтра какие еще новые ограбления и кровопролития она планирует?"

Здесь разгром англичанами французского флота в Мерс-эль-Кабире в июле 1940 года был неожиданной удачей для Геббельса. По всей Франции были немедленно расклеены плакаты, на которых был изображен французский матрос, тонущий в бухте Орана, но продолжающий сжимать трехцветный флаг Франции. Другой плакат изображал Черчилля в виде осьминога, чьи щупальца вытягивались в поисках какой-нибудь добычи.

Эта нацистская пропаганда некоторым образом влияла на Виши, где министры, сгруппировавшиеся вокруг Петена, претендовали на роль англофобов и сторонников той значительной части французского общества. для которой Петен считался с почти религиозным почитанием спасителем Франции. Поэтому позже, в 1940 году, было возможно пожать некоторые плоды от пропаганды "вероломного Альбиона". Но представить хотя бы немцев, не нацистов, друзьями и союзниками французов было трудновато. На одном из наиболее часто встречавшихся плакатов того времени в оккупированной Франции был изображен высокий, хорошо подстриженный. выглядевший по-рыцарски солдат вермахта, успокаивающий молодую француженку-вдову с ее детьми у него на руках с припиской: "Брошенное французское население! Верь немецкому солдату!" Еще один плакат расписывал преимущества добровольной поездки на работу в Германию. На нем бедная французская женщина, открывая письмо от своего мужа из Германии, говорит своим одетым в лохмотья детям: "Посмотрите! Наконец-то у нас есть немного денег от него!" Была даже предпринята попытка представить Гитлера таким простодушным, скромным в праздновании своих побед, опечаленным ранениями своих солдат и любящим детей. Но это в действительности никогда не затрагивало чувства французов.

"Не забудь Оран!" немецкий плакат, появившийся в Париже после того, как англичане потопили корабли военно-морского флота Франции в гавани Орана

Кинематограф, конечно же, использовался Геббельсом в качестве средства пропаганды. Он создал специальную компанию "Континенталь" для производства французских фильмов для проката во Франции. на что израсходовал массу денег. Его департамент руководил всеми предприятиями французской кинопромышленности: студиями, множительными лабораториями, органами распространения, рекламой, даже кинотеатрами. Это последнее привело к экспроприации многих киноцентров. принадлежавших евреям. К 1944 году одна треть французской киноиндустрии была в руках немцев. Все сценарии фильмов должны были проходить два различных органа цензуры немецкий и принадлежавший Виши. Типичным примером был фильм "Незнакомцы в доме" это была адаптация довоенного романа Сименона о молодой еврейской девушке. которая совращает добрую провинциальную буржуа и уводит ее с прямой узкой дорожки. Но такая пропаганда была слишком очевидной для французов, так же как и "Еврей Зюсс" и "Ohm Kruger", и у французской публики была тенденция к бойкотированию таких программ.

Антисемитские фильмы наподобие кинофильма "Вечный жид" демонстрировались в Голландии и других оккупированных странах

Петен и его режим прилагали все старания для того, чтобы рассказать французскому народу о том, что Франция слишком много грешила в двадцатые-тридцатые годы - годы изобилия и праздности, а поражение 1940 года явилось заслуженным, даже данным свыше наказанием, карой. Для того чтобы отчитаться за порочность этих лет, Виши приводило в доказательство множество различных причин контрацепцию, низкую рождаемость, игорный бизнес, аморальные писания Марселя Пруста и Андре Жида, напиток "Перно", прически-перманенты, женские купальные костюмы. В атмосфере почти постоянного самобичевания после июня 1940 года лозунг престарелого маршала "Работа! Семья! Отечество!", который заменил прежний лозунг "Свобода! Равенство! Братство!", казалось, звучал по-новому и на более здоровой ноте. Для того чтобы показать, как страна изменилась к лучшему, был отснят кинофильм о том, как новая "чистая" жизнь при правительстве Виши контрастировала с жизнью в загнивающих англосаксонских странах. Французские кинематографисты заполучили ряд американских киножурналов и документальных фильмов о жизни в Нью-Йорке. Они подобрали определенные эпизоды об американских кабаках с нелегальной продажей спиртных напитков, ночных клубах, девушках по вызову и т.п., соединили их вместе и выпустили картину во Франции под язвительным наименованием "Свободная Америка". Неувязочкой, однако, было то, что французской публике, далеко не шокированной увиденным, понравился фильм "Свободная Америка". Публика валила толпой на этот фильм не для того, чтобы посмотреть его в назидание, а для того, чтобы почувствовать чужую радость.

Плакат, возвещающий о сборище норвежского нацистского движения, возглавлявшегося Видкуном Квислингом

Образ Петена как спасителя нации всячески поддерживался немецкой пропагандистской машиной. Поэт Валери-Ларбо сравнивал Петена, возрождавшего Францию, с Христосом, воскресившим Лазаря, а на религиозных почтовых открытках изображались два примыкающих друг к другу медальона, причем на одном был портрет Христа, а на другом Петена. Когда в Виши поставили пьесу Поля Клоделя "Благовещение Марии", драматург написал маршалу хвалебную оду.

Плакат, рекрутирующий в квислинговскую организацию с призывом "Боритесь вместе с героями!"

Когда после года сотрудничества Петена с нацистами началась война в России, нацисты думали, что у них имеется козырная карта в виде большого антибольшевистского элемента в оккупированных странах. Их пропаганда теперь приобрела в Европе двойную форму "Утопии за утлом" под защитой Германии и "Европы как лагеря рабов", если бы Советский Союз победил. Когда представители стран Оси, их сателлиты и симпатизирующие им из правительства Виши во Франции и других оккупированных стран собрались в ноябре 1941 года в Берлине, то должен был отмечаться "Новый порядок в Европе" в качестве крестового похода против большевизма. Был сформирован французский добровольческий легион для тех французов, которые верили в него и готовы были сражаться на стороне Германии в России. В память этого события передачи радиостанций Германии включили новую "Песню Европы", а нацисты выпустили даже специальную почтовую марку с надписью "Объединенный фронт Европы против большевизма". Фоном для основного изображения на марке были меч и свастика. Именно в это время в 1942 году Геббельс ввел в употребление название "железный занавес" (многие ошибочно думают, что автором этого выражения является Черчилль, использовавший его в своей речи в Фултоне после войны). Геббельс заявил оккупированным странам в Западной Европе, что если Германия не уничтожит Советский Союз, то над Европой опустится железный занавес, который отделит древние и славные цивилизации от остального мира. Когда в 1941 году Англия поддержала Советский Союз, Геббельс сожалел о такой неосведомленности англичан, которые ничего не извлекли из случая с Керенским.

Антигерманская листовка из Бельгии

На протяжении 6 месяцев вся пропаганда крестоносцев оказывала определенное воздействие на Западную Европу, но она никогда не укоренилась здесь по-настоящему, и после первых провалов в снегах на востоке она начала терять свою привлекательность. Скандинавские страны - ближние соседи Советского Союза все еще могли прислушиваться к этому. Но французы были слишком циничны, чтобы поддаваться на это надувательство. После первоначальной "корректности" вермахта во Франции, что имело ограниченный успех, СС и гестапо все испортили своими драконовским мерами. Они начали свою фатальную политику казней заложников в отместку за смерть немецких солдат, погибших от руки французского Сопротивления. Их грубый антисемитизм не находил отклика у людей, которых однажды разделило дело Дрейфуса. Особенно ужасным был случай на зимнем велодроме, когда Лаваль согнал десятки тысяч французских евреев для отправки в лагеря смерти на востоке.

Плакатные тумбы, подобные этой в Голландии, были во время оккупации увешаны немецкими пропагандистскими плакатами

В других частях Европы, побежденных нацистами, были предприняты усиленные попытки, как и во Франции, чтобы расположить народ в пользу "нового порядка". Как в Норвегии, так и в Бельгии немцы создали под руководством соответственно Квислинга и Дегреля пронацистские движения, которые первоначально имели успех. В Голландии, где местная нацистская партия возглавлялась Антоном Муссертом, немцы захватили радиостанцию в Хилверуме, а в качестве диктора на ней использовали журналиста консервативных взглядов Макса Блокжила, который красноречиво проповедовал нацистское евангелие. Хотя в среде патриотов он был известен как "Лживый Макс", тем не менее его программы имели широкую аудиторию. Другой популярной программой нацистского радио в Голландии временно было политическое кабаре, которое высмеивало союзников и тех, кто поддерживал их в Голландии. В первый год оккупации эти усилия имели определенный успех, и некоторое количество добровольцев из оккупированных стран вступило в войска СС для отправки в Россию.

Во время нацистской оккупации Голландии сильное движение Сопротивления и подпольная деятельность являлись подтверждением лояльности голландцев королеве Вильгельмине. Издававшиеся подпольно газеты варьировались от простых листовок, сделанных на ротаторе, до красиво оформленных журналов. Эта карикатура была напечатана в подпольном журнале "De Groene Amsterdammer"

По большому счету можно сказать, что немецкая пропаганда в оккупированных странах потерпела крах. Она достаточно хорошо работала ряд лет перед войной, а наиболее эффективно при подготовке военного наступления на западе. Ее работу можно сравнить с артиллерийской подготовкой по врагу - проще говоря, негативным воздействием. Но когда нацисты сталкивались с более прозаическими делами по управлению захваченными территориями, по завоеванию на свою сторону умов и сердец населения, у них не было ничего положительного из того, что бы можно было предложить. Вина за это лежит не на геббельсовской пропаганде, а на самой природе национал-социализма. После того как были одержаны военные победы, оказалось, что он бесплоден. Не было ничего, что можно было бы воспитывать для передачи от поколения к поколению, за исключением зачерствевших расовых теорий, которым в современном мире не находилось места и где связи еще больше сплачивали людей. "Новый порядок" представлял собой видение не смелого нового мира, а чего-то возникшего из дымки и тумана Нибелунгов.

Пропаганда, по Маурио Мегре, овладевает в качестве цели умами противника и использует интеллект для компенсации неадекватности материальных ресурсов. Поэтому она является преимущественно оружием слабых. Это может быть хорошо применимо к оккупированным странам вначале. Организованное Сопротивление было не настолько слабым, чтобы о нем можно было сказать, что его не существовало. Все случилось слишком быстро. У разобщенных, неизвестных друг другу потенциальных бойцов Сопротивления единственным оружием было психологическое. На протяжении более одного года во Франции не было объединенных или как-то дисциплинированных групп Сопротивления. Поэтому первые акты Сопротивления носили характер индивидуальных, исполненных мужчинами и женщинами по своей инициативе.

Символ оккупированной Голландии нарисован австралийским карикатуристом

Единственной ценностью этих небольших актов в 1940 и 1941 годах было то, что при повторении их это раздражало немцев, именно раздражало, но особенно не беспокоило их, эти акты представляли для них определенный дискомфорт, заставляли чувствовать, что живут они во враждебном окружении. Когда первые участники Сопротивления рисовали буквы RAF, или знак "V", или лотарингский крест на стенах и тротуарах Парижа, они подчинялись одному из главных правил психологической войны - дать знать противнику, что, хотя он пока в военном отношении сильнее, его окружают враждебные, неуловимые и неисчислимые силы. Проявляясь повсюду внезапно, эти символические действия служили подтверждением для других групп Сопротивления того факта, что они не одиноки в борьбе.

Бельгийский плакат против пронацистского руководителя королевского движения Леона Дегреля. Требования истинно нацистских группировок игнорировались немцами, которые в борьбе за поддержание "нового порядка" полагались в основном на физическую силу, а не на идеологию

На подобные плакаты, рекламировавшие немецкий кинофильм, участниками Сопротивления наносились поверх рисунка другие изображения и лозунги

На ранней стадии после блицкрига на западе эти спонтанные акты были слабыми и неспланированными. В Бар-де-Люке генеральный секретарь департамента спустил наполовину флаг и отказался снять его. Мэр города Сен-э-Уаз остановил городские часы на ратуше, чтобы показать, что он не признает "новое время". В городе Шартре префект проинструктировал всех мэров не вывешивать на стенах своих офисов немецких распоряжений. В Эльзасе, где понимали немецкий язык и где распоряжения немцев для гражданского населения появлялись всюду, их портили. Последние шесть букв инструкции о затемнении в городе: "Внимание! Затемнение!" (Achtung! Verdunkelung!) затирались, и получалось "Внимание! Верден!" Слово offen (открыто) на окнах купе поездов преобразовывалось в Hoffen (надежда). Слово Raucher (купе для курящих) превращалось в Rache (отмщение). Один из журналистов все время допускал одну и ту же ошибку при печатании материалов, дававшихся ему гестапо: он все время в названии книги Гитлера "Mein Kampf" печатал "Mein Kramp" (получалось "мои судороги"). В оккупированной Франции были запрещены собрания по традиционным праздничным дням (например, 14 июля, 1 мая и т.д.), люди встречались спонтанно в последний момент, как если бы это было случайно, перед городскими военными мемориалами. Во всех учреждениях и на предприятиях работа внезапно останавливалась на одну минуту.

Варианты использования союзниками знака "V" в значении "победа"

Ребус с сигарой Черчилля, сигарой Рузвельта и курительной трубкой Сталина

⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨

МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ