Я создала и активно наполняю телеграм-канал "Перець". Здесь лучшие карикатуры из журнала, начиная с 1922 года.
Заходите, подписывайтесь: https://t.me/cartalana
МОЖЕЙКО И.В. (КИР БУЛЫЧЕВ) "В ИНДИЙСКОМ ОКЕАНЕ" (очерки истории пиратства в Индийском океане и Южных морях (XV-XX века)), 1971
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МАДАГАСКАР И МАЛАБАРСКИЙ БЕРЕГ
В конце XVII века завершается пиратская эра в Карибском море. Все большее число пиратов откликается на амнистии, объявляемые английскими властями, и переходит к мирной жизни. А самый известный из них, Морган, даже принимает государственный пост и становится грозой своих прежних товарищей.
Раньше Англия и Голландия сами участвовали в пиратских действиях и поощряли пиратов, коль скоро те нападали на испанские корабли и города. Теперь у англичан (а в какой-то степени и у голландцев) появилось много собственных торговых интересов в Америке и им порой было выгоднее торговать с испанцами, чем грабить их и опасаться мести. Изменился и колониальный мир. Еще недавно он замыкался в стенах крепостей, за пределы которых европейцы выходили лишь в военные экспедиции или для сбора дани. Но с каждым годом население колоний росло и нападения пиратов встречали все больший отпор. Если за пик пиратской активности принять вторую половину XVII века - захват Панамы, рейды через перешеек, расцвет Порт-Ройяла и объединение пиратов в тысячные отряды, то нетрудно уже заметить признаки вырождения. Пираты начинают метаться от города к городу, от авантюры к авантюре, и само столь неестественное для них объединение в крупные отряды - свидетельство того, как трудно стало действовать в одиночку.
Усиливающиеся преследования заставляют пиратов покидать излюбленные воды Карибского моря и пытаться освоить новые районы. Они уходят на север, к Ньюфаундленду, они стремятся к берегам Африки, они все чаще выбираются на побережье Тихого океана и все дальше углубляются в него. В дни, когда Дрейк и Кавендиш открывали пути через этот океан, обычным пиратам хватало добычи и в Атлантике. Путешественники не по призванию, пираты жили одним днем и идти за добычей на такое огромное расстояние могли решиться лишь в случае крайней необходимости.
К концу XVII века эта необходимость возникла, и через Тихий океан отправились первые из карибских пиратов.
Поход, о котором сейчас пойдет речь, имеет по крайней мере четырех историографов. Среди них бывший врач, пират Лайонел Уэфер; образованный англичанин из хорошей семьи, пират Бэзил Рингроуз; сын фермера и сам бывший фермер, крупнейший из описателей пиратства Уильям Дампир; наконец, один из командиров похода, капитан Шарп. Так что каждый шаг экспедиции, ставшей столь знаменитой именно из-за обилия написанных о ней книг, нам известен с разных точек зрения, что помогает представить, как все было на самом деле.
Они собрались с нескольких кораблей и решили повторить путь Моргана: пересечь по суше Панамский перешеек и напасть на испанцев на берегу Тихого океана. Когда-то Дрейк шел этим путем, не зная, что ждет его впереди. Пираты XVII века были осведомлены куда лучше своего знаменитого предшественника. Единственное, что было им неизвестно, это удастся ли ограбить испанский город Санта-Мария или придется кончить жизнь под испанскими пулями или на виселице.
5 апреля 1680 года пиратский отряд общей численностью около четырехсот человек, состоявший из экипажей семи кораблей (каждый экипаж, названный ротой, шел под командой своего капитана), покинул ставшие слишком опасными берега Карибского моря и пошел через джунгли на запад. С пиратами шли в качестве союзников пятьдесят индейцев, у которых были с испанцами собственные счеты. Разумеется, никому из пиратов и в голову не приходило, что путешествие приведет их в Индийский океан.
Санта-Марию взяли штурмом на рассвете. Пленных испанских солдат передали индейцам, чтобы те их казнили, а сами начали обыскивать город. Он был пуст: золото, добытое в находившихся неподалеку богатых копях, слухи о котором привлекли пиратов, за три дня до нападения переправили в Панаму. Тогда решили идти на Панаму, которую всего десять лет назад взял Морган. Предприятие было бессмысленным, потому что сейчас пиратов было вчетверо меньше, чем было у Моргана, а Панама была куда лучше укреплена, чем десять лет назад. Кроме того, среди участников похода было достаточно писателей, но не было хорошего начальника. Один из пиратских капитанов, Коксон, вообще решил было отправиться обратно, потому что завидовал избранному адмиралом Соукинсу; для того чтобы Коксон со своими людьми не покинул отряд, пришлось его самого избрать адмиралом.
Свою небогатую добычу пираты отправили под охраной двенадцати человек обратно через перешеек, к тому месту, где были оставлены корабли, а сами отправились дальше на тридцати пяти каноэ и небольшом боте, который захватили на реке. Один из историографов похода, Рингроуз, тщательно, час за часом отмечавший события, так описывает один из дней - 19 апреля. На рассвете он проснулся от холода: за ночь он промок от дождя и все тело онемело. После этого дождь кончился, и в десять утра его каноэ разбилось о скалу. В двенадцать дня ему удалось спасти жизнь пяти испанцам, попавшим к пиратам в плен; в час Рингроуз улучил минутку и зарисовал очертания берега. В четыре он продолжил путь. Вечером того же дня попал в плен к испанцам. В девять часов был приговорен к смерти, в десять его узнали спасенные утром испанцы, и Рингроуз получил помилование. В одиннадцать испанцы отпустили его на все четыре стороны. В двенадцать он попытался уснуть, но не смог, потому что промок и дрожал от холода. Чтобы отвлечься, он стал записывать в дневник события прошедшего дня.
На закате бот под командованием "пенителя морей, художника океанов, отважного командира, капитана Бартоломью Шарпа" (так называет себя сам Шарп) занял островок в Панамской бухте, а вскоре ему уже удалось захватить барк, на который перешли пираты с нескольких каноэ. На следующий день заметили еще один барк и погнались за ним на каноэ, но барк обстрелял пиратов и ушел. Вскоре он прибыл в Панаму и сообщил губернатору, что пираты, о которых было известно с того момента, как они захватили Санта-Марию, уже близко.
Что делать с испанскими пленниками, долго не могли решить; потом, чтобы не кормить, отдали их индейцам. (Но отнять у испанцев оружие забыли, и потому они прорвались через кольцо индейцев и ушли в джунгли.) Затем отправились дальше к Панаме и гребли всю ночь, чтобы пройти двадцать миль через залив. Лишь бравый капитан Шарп в темноте умудрился отстать от прочих, повернул обратно к безопасному острову и занялся грабежом жемчужного промысла. Там его спутники отыскали вино, а сам Шарп - прекрасную испанку, и потому к сражению Шарп опоздал.
Битва, развернувшаяся у стен Панамы, вошла в историю пиратства. Тридцать каноэ, в которых сидели меткие и отважные стрелки, сражались с тремя испанскими галионами и тремя барками и смогли победить. Испанские корабли, вытянувшиеся в боевой строй, без цели палили из тяжелых орудий по юрким суденышкам, а от каждого ружейного залпа пиратов испанцы теряли десятки человек. Пираты в первую очередь целились в рулевых и пушкарей, выборочно убивали офицеров и забрасывали вблизи испанцев ручными бомбами. Потом пираты взяли испанские корабли на абордаж, и лишь одному из них удалось укрыться под стенами Панамы. На один из кораблей пираты перенесли своих раненых, устроив там госпиталь, на второй забрались сами. А вечером, когда бой был закончен и победители, потеряв всего сорок человек, встали на якоря и миле от панамских бастионов, появились паруса "пенителя морей" Шарпа. Капитан выразил радость по поводу победы своих спутников и присоединился к пиру на борту галиона "Благословенная Троица". На радостях на Шарпа не обиделись, тем более что доли в захваченной здесь добыче ему не полагалось.
Пир был веселым, однако на следующее утро пираты вконец рассорились. Добыча была не так уж велика - лишь корабли, золота и серебра опять не было. Самые горячие головы требовали тут же штурмовать Панаму, но большинство отказалось. Коксон опять решил уйти и на этот раз выполнил свою угрозу. Командиром отряда, в котором осталось человек двести (к тому же еще не выздоровели раненые), вновь стал Соукинс.
Настроение несколько улучшилось, когда захватили корабль, который вез в Панаму жалованье. Каждому из оставшихся пиратов досталось по двести сорок семь монет. Потом снова потянулись дни без приключений. Чтобы занять ворчавших от безделья спутников, Соукинс предложил захватить небольшой городок Пуэбло Нуэво, стоявший на реке в нескольких милях от берега. Правда, испанцы были предупреждены о нападении и перегородили реку поваленными деревьями. Пиратам пришлось оставить каноэ, в которых они поднимались по реке, и идти дальше по суше. Вскоре перед ними показался тын из толстых бревен, в щелях между которыми торчали дула мушкетов. Соукинс выхватил саблю, ибо, как писал Рингроуз, он "был человеком, которого ничто на свете не могло испугать", и начал рубить бревна. Тут его и убили. Шарп, который наступал во втором эшелоне, благополучно повернул обратно и приказал садиться в лодки. Так он стал адмиралом.
При утверждении кандидатуры Шарпа в качестве вождя экспедиции возникли разногласия. "Старики" резко протестовали, считая, что никакой добычи с ним не дождешься, ибо он отважен лишь на словах и на страницах дневника, который любит читать вслух матросам. Пришлось Шарпу поклясться, что каждый пират вернется из похода с тысячью фунтов стерлингов добычи. Это обеспечило ему избрание, однако семьдесят пиратов отказались идти с ним. Они погрузились на один из трофейных кораблей и покинули лагерь. К счастью для нас, все три писателя остались на "Троице", с Шарпом, а то пришлось бы черпать описание дальнейших событий из дневника Шарпа, где они излагались отнюдь не в соответствии с действительностью.
В течение следующих двух месяцев Шарп с удивительной изобретательностью придумывал предлоги, чтобы ничего не предпринимать. Так, во время стоянки у небольшого островка, где некогда останавливался Дрейк, Шарп убедил своих спутников, что именно здесь лежит золото, брошенное Дрейком за борт. Легенды о пиратских кладах рождались уже тогда, и уже тогда пираты разыскивали на затерявшихся в океане островах сундуки с золотом. Одна из легенд гласила, что Дрейк не смог погрузить на "Золотую лань" все захваченное золото и выбросил часть его за борт, чтобы оно не досталось испанцам.
Неделю потратили на поиски этого золота. Делали это куда проще, чем в последующие века: смазывали жиром и патокой свинцовые грузила и спускали их на веревке за борт лодки, будучи глубоко уверены, что золотые монеты прилипнут к грузилам. Но ни одна монета не прилипла.
Потом Шарп сообщил матросам, что, по его сведениям, в небольшом, неукрепленном поселке Ла-Сирена много золота. Пираты бросились на поселок, но испанцы успели скрыться в лесу. В поселке ничего не нашли, кроме корзин с собранным урожаем клубники. Клубнику пираты съели и написали испанцам письмо, что уйдут, если те заплатят выкуп. Испанцы платить выкуп не пожелали, за что поселок был сожжен, а испанцев на прощание заклеймили выжигами и посоветовали больше пиратам в руки не попадаться.
Наконец, так и не разбогатев, пираты отправились к острову Хуан-Фернандес - одному из самых известных на свете клочков земли, прославленному и пиратами, и главным образом Даниэлем Дефо, ибо прототип его Робинзона Крузо - Селькирк - жил именно здесь.
На острове произошел бунт. Пираты сместили Шарпа, обвинив его в трусости и своекорыстии. Одним из аргументов, который приводили участники бунта, было то, что у них денег нет, а у Шарпа много. Деньги отняли, поделили, а Шарпа заковали в цепи и посадили в трюм. Выбрали адмиралом Джона Уотлинга и решили взять штурмом город Арику. Перед уходом с острова увидели на горизонте паруса испанских кораблей, поняли, что это их разыскивают, и в такой спешке покинули остров, что забыли на берегу индейца Уильяма, который таким образом стал первым робинзоном на Хуан-Фернандесе.
Путешествие до Арики было скучным по вине нового адмирала, который запретил пить на борту, велел по вечерам молиться и запретил по воскресеньям играть в кости. По дороге пристали к островку, чтобы расспросить замеченных на нем индейцев о богатствах Арики. Один из индейцев пиратам не понравился, его тут же объявили испанским шпионом и зарубили. Капитан Шарп, которого к этому времени выпустили из трюма и который находился в глубокой и принципиальной оппозиции ко всему коллективу, решил обратить на себя внимание. Он принес на место смерти индейца таз с водой, вымыл в нем руки и сказал: "Джентльмены! На мне нет крови этого старика, и я предупреждаю вас, что в Арике вы поплатитесь за это жестокое и бессмысленное преступление". Пираты встретили речь Шарпа смехом, но запомнили ее.
Из ста сорока человек, которые имелись в распоряжении Уотлинга (это было все, что осталось от экспедиции, отправившейся в поход через перешеек), сто были отобраны для штурма. Остальные оставались на лодках и должны были пригнать их по условному знаку.
Арика была защищена бастионами, на которых стояло двенадцать пушек; ее гарнизон составляли четыре роты испанских солдат, не считая ополчения, которое собиралось по тревоге. Зная, что пираты безобразничают по соседству, жители города уже давно спрятали в тайниках все свои драгоценности. Тем не менее нападение противника было для них неожиданным.
Оставив сорок пиратов во главе с Шарпом штурмовать бастионы, Уотлинг повел остальных в город. Испанцев было больше, но силы уравнивались тем, что пираты были отличными стрелками. Через час Уотлингу удалось захватить центр города. Пираты отнесли своих раненых в церковь. Несколько человек пришлось выделить для охраны пленных, которых оказалось больше, чем пиратов. Но бой не был окончен: в незанятой еще части города собиралось ополчение, а бастионы, как выяснилось, так и не были взяты.
Пока пираты под командованием Уотлинга сражались на улицах города, сорок человек, которые должны были захватить бастионы, бездействовали. Шарп, остановившись на безопасном расстоянии от бастионов, велел добровольцам подобраться к амбразурам и закидать защитников укреплений ручными бомбами. Это было исполнено, но бастионы не сдавались, и потому Шарп приказал отступить и ждать, как развернутся события.
В полдень Уотлинг сам начал штурм бастионов. Он велел погнать впереди пиратов сто испанских пленников, в том числе женщин и детей. Но испанцев это не смутило, и они открыли яростную стрельбу из пушек, расстреливая и своих и чужих.
Пока у бастионов шел бой, защитники города воспользовались тем, что в самой Арике оставался лишь караул, который стерег пленных испанцев, напали на него и почти всех перебили. Уцелевшие пираты выбежали из города, стараясь привлечь внимание занятых штурмом бастионов товарищей. Вспомнив о том, что в церкви лежат раненые, Уотлинг стал пробиваться к ней, но был сражен пулей. Несколько пиратов добрались до церкви и вбежали в нее, крича лекарям, чтобы те уводили хотя бы тех раненых, кто мог передвигаться. Но лекари в ответ лишь распевали песни. Как потом выяснилось, и врачи и раненые успели напиться, а потому никуда уходить не желали.
Когда оставшиеся в живых пираты вырвались к берегу, они вспомнили о зловещем предсказании Шарпа. А вспомнив, сразу простили ему все и начали кричать, чтобы он принял командование.
Плотной стеной окружив Шарпа, пираты медленно отступали к месту, куда должны были подойти лодки. Между тем испанцы ворвались в церковь и стали пытать раненых, чтобы узнать, каким сигналом вызывать лодки. Узнав, что условный сигнал - два дыма, они тут же зажгли костры на бастионе, чтобы подманить лодки к себе и лишить пиратов надежды на спасение. К счастью для пиратов, они увидели, что лодки проплывают мимо, и успели их перехватить.
Раненых испанцы замучили и перебили. Лишь врачам, в которых была большая нужда, сохранили жизнь.
В течение нескольких недель после этого Шарп крейсировал у берегов Южной Америки на галионе "Троица". Ему удалось захватить богатый корабль "Сан Педро", а потом и еще один - "Сан Розарио". История, связанная с захватом последнего, сделала Шарпа предметом насмешек всех пиратов Карибского моря. Забрав с корабля вино и сундуки с серебряными монетами, люди Шарпа обнаружили, что трюм буквально набит слитками какого-то белого металла. Его было так много, что пираты заключили, что это - олово. Кто-то из них предложил перегрузить олово на "Троицу" и продать его потом тем же испанцам в ближайшем городе. Однако надо же было великому адмиралу именно в этот момент влюбиться с первого взгляда в очаровательную испанскую даму, пассажирку захваченного корабля. Дама была, как писал в своих воспоминаниях Шарп, "наипрекраснейшим созданием, которое когда-либо представало пред моими очами". Когда прекрасная испанка поняла, что страшный, но крайне галантный пират готов на все ради ее прекрасных глаз, она попросила его об одной милости - немедленно отпустить корабль. И Шарп приказал своим людям довольствоваться сундуками с монетами, а олово и прочие товары не трогать. А так как обрадованные испанцы уговорили пиратов захватить с собой все вино, что было на борту, противники расстались, крайне довольные друг другом. Адмирал Шарп позволил себе пролить скупую мужскую слезу, а испанка долго махала ему белым платком.
Впрочем, один из оловянных слитков взяли на корабль, чтобы лить из него пули. Когда поход завершился, пропившийся вчистую хозяин слитка продал остаток его за выпивку в Антигуа. Покупатель тут же спросил, нет ли у пирата еще такого олова. Олова не оказалось. Покупатель купил пирату бутылку вина, а затем перепродал остаток слитка за семьдесят пять фунтов стерлингов. К вечеру весь город, а через неделю все Карибское море хохотало над Шарпом и его молодцами, которые оставили испанцам крупнейший груз серебра, который когда-либо попадал пиратам в руки. К тому же и с испанской стороны просочились вести о том, что прекрасная дама, очаровавшая пирата, получила от хозяев серебра богатое вознаграждение.
В ряду историй, связанных с отношением пиратов к женщинам, встречаются различные курьезные случаи. В большинстве своем пираты были насильниками и убийцами, однако порой ими овладевала галантность - они ведь были не чужды тщеславия, особенно в моменты побед, когда к ним были обращены взгляды сотен людей.
Когда пираты Моргана захватили Панаму, то грабежи и насилия длились много дней. Эксквемелин, один из участников похода, описывает жуткие пытки, которым подвергали жертв, чтобы узнать, где спрятаны ценности. "Женщин тоже не щадили, - пишет он, - кроме тех, с кем пираты могли удовлетворить свою похоть. Тех же, кто не соглашался на это, мучили со всей возможной жестокостью. Пираты вытаскивали женщин из церкви, где они находились... а потом делали что хотели: их истязали, били, морили голодом, подвергали различным пыткам. Морган, как генерал, должен был, казалось бы, дать пример достойного обращения с пленницами, однако он сам был не лучше других, и, если привозили хорошенькую женщину, он сразу же творил с ней всяческие бесчинства".
В самый разгар бесчинств к Моргану привезли найденную на острове Тобаго даму, жену богатого купца, прятавшуюся там от пиратов. "Я не стану описывать ее красоту, - пишет Бксквемелин, - а только скажу, что и в Европе краше не было и нет никого".
Увидев пленницу, Морган приказал отделить ее от остальных, оставить ей служанку и присылать ей пищу с его собственного стола. Каждый день Морган заходил к пленнице, развлекал ее разговорами, ибо неплохо знал испанский язык. Наконец, он пообещал отпустить на свободу и ее, и остальных пленников, если она согласится стать его любовницей. Красавица отказалась. Введенная в заблуждение внешней галантностью адмирала, она решила, что отказ не скажется на ее положении. Она ошиблась.
Морган еще два-три дня добивался своего, соблазняя пленницу богатствами, но когда ничего не вышло, приказал раздеть ее и бросить в подвал. Эксквемелин уверяет, что ему удавалось пробираться к подвалу и даже передавать голодающей женщине какую-то пищу.
Когда начался поход из Панамы обратно, пленницу вели два пирата, которым запретили давать ей воду и пищу. Женщине удалось, однако, как-то договориться с двумя монахами и выдать им расписку на большую сумму, чтобы ее выкупили. Она уже знала, что пираты согласятся отпустить ее, несмотря на противодействие Моргана, потому что многие из них прониклись к ней сочувствием, а выкуп, который она предлагала, был очень велик. Монахи поклялись выполнить просьбу пленницы, но выкупили на полученные по расписке деньги двух своих собратьев, ибо полагали, что жизнь служителей господа куда важнее, чем жизнь женщины, красота которой вполне могла исходить от дьявола.
Когда об этом стало известно, пираты возмутились и, отправив за предприимчивыми монахами погоню, настигли их и вернули в лагерь. Моргану пришлось отпустить женщину, и он торжественно заявил товарищам, что вел себя так только потому, что считал даму незамужней. Это был правильный дипломатический ход. Пираты согласились, что, если бы дама была незамужней, Морган был волен делать с ней что пожелает. Гнев пиратов был искусно обращен против хитрых монахов, которых тут же выпороли при большом стечении народа. Что касается Моргана, то он даже сделал даме на прощание ценный подарок.
Путешествие Шарпа, к которому мы возвращаемся, продолжалось еще несколько месяцев. Он провел свой галион вокруг мыса Горн и добрался до Вест-Индии, где пришлось оставить корабль и разделиться, чтобы не стать добычей английских фрегатов, снаряженных перешедшим на королевскую службу Морганом.
В конце концов пираты добрались до Англии, где Шарп и несколько его спутников по требованию испанского посла были арестованы. Шарп нанял адвокатов, которым удалось доказать, что его действия были защитой от нападений испанцев. Пиратов оправдали.
Еще до истории с серебром часть пиратов, не любивших Шарпа, отделилась от него. Среди них был Дампир.
В начале своей карьеры Дампир был самым заурядным пиратом, и даже обстоятельства, приведшие его к этому занятию, были обыденными. Он относился к тем беспокойным сынам Альбиона, которые покидали свой остров и отправлялись искать счастья и денег в Америку, не придавая особо важного значения тому, каким способом это достигается. Некоторое время он был лесорубом на берегу Центральной Америки. Лесорубы были подобны буканьерам. Они также жили в разбросанных по джунглям хижинам, также ненавидели испанцев, которые время от времени совершали набеги на побережье, вылавливая лесорубов и продавая их в рабство. Как и буканьеры, лесорубы были одним из основных источников пополнения рядов пиратов; народ это был суровый, привыкший к тяготам, закаленный и решительный.
Дампира сделали пиратом не испанцы, а ураган, разрушивший все его хозяйство и погубивший заготовленные бревна. Поэтому, когда через несколько дней после урагана к побережью пристали два пиратских судна, Дампир и его разоренные товарищи записались на них матросами. Боевое крещение Дампир получил у городка Альварадо, жители которого оказали яростное сопротивление и, отступая, успели унести свое добро. Пришлось возвращаться ни с чем. Дампир расстался с новыми друзьями и решил, что никогда больше не опустится до такого невыгодного занятия, как пиратство.
Читая приключенческую литературу, можно сделать ложное заключение о том, что пираты, за редкими исключениями, шли от победы к победе, от грабежа к грабежу. На самом деле все было не так. На каждого Моргана или Дрейка приходилось множество неудачников, которые, не успев начать своей карьеры, погибали либо старались при первой возможности, скопив немного денег, перейти к обычной жизни, никого не грабить и не убивать. На примере пиратской экспедиции, о которой только что рассказывалось, видно, что после штурма Арики в живых осталось куда меньше половины пиратов, а богатства они не нажили. Да и то, что доставалось пиратам в дни их великих походов и завоеваний, редко задерживалось в их карманах, зато быстро богатели торговцы и трактирщики в Тортуге и Порт-Ройяле.
Даже вершина пиратских достижений - взятие Панамы - почти ничего не принесла рядовым пиратам, потому что Морган обокрал своих товарищей и скрылся с деньгами. Любителей романтики дальних дорог или храбрецов, рвавшихся в бой, среди пиратов было немного. За деньги они могли продать кого угодно, в том числе ближайшего друга, ведь посадили же они в трюм своего адмирала Шарпа, потому что обнаружили, что он богаче прочих. Как только пиратов начинали преследовать неудачи, они затевали склоки, раскалывались на враждующие партии или вообще принимались искать другое занятие. До какой-то степени этим объясняются успехи Моргана и Вудса Роджерса в борьбе с пиратством. Отлично зная своих бывших товарищей и не будучи о них высокого мнения, перебежчики в считанные годы значительно сокращали объем пиратской активности, в равной степени прибегая к амнистиям и к виселицам.
Уйдя из пиратов, Дампир вернулся к более тяжелому, но надежному труду лесоруба и еще год валил деревья в джунглях, пока не скопил денег на покупку фермы в Англии. На рождество 1679 года Дампир отправился на Ямайку и там оформил покупку фермы в Дорсетшире. Ожидая попутного корабля в Англию, он встретил старого знакомого, капитана Хобби, который уговорил Дампира, знавшего эти места, сопровождать его переводчиком в небольшом плавании, обещая долю прибыли от продажи товаров лесорубам.
По дороге корабль зашел в бухту Негрил на Ямайке набрать воды и тут обнаружил несколько пиратских кораблей. Пираты собрались в тихой бухте, чтобы обсудить важную проблему: как избежать железной хватки Моргана и куда направить свой путь. На английский корабль никто из них не обратил внимания: его товары не представляли ценности для пиратов, к тому же капитан корабля был знаком им, а на его борту было немало бывших пиратов. Когда матросы мистера Хобби узнали, что пираты решили пересечь Панамский перешеек и напасть на испанские города на Тихоокеанском побережье, они тут же покинули мистера Хобби и, соблазнившись блеском испанского золота, ушли в пиратскую вольницу. Три дня Дампир боролся с искушением, наконец не выдержал и тоже присоединился к пиратам. Так он очутился в экспедиции, о которой говорилось в начале этого раздела.
Бой между манильским галионом и английским кораблем Энсона у Филиппин в 1743 году
Путь от Ямайки до Арики Дампир прошел в качестве рядового пирата, деля с командой все успехи и неудачи. Расставшись с Шарпом, Дампир присоединился к спутнику по походу - капитану Куку и несколько лет плавал на его корабле "Месть". Однажды во время поисков манильского галиона "Месть" отнесло далеко к югу, в умеренные широты. Стало так холодно, что пираты "обнаружили, что могут выпивать по три кварты бренди на человека каждый день и притом совсем не пьянеть". Этот факт настолько потряс команду, что его занесли в судовой журнал.
Когда шторм утих и потребление бренди вошло в норму, взяли курс на север, в теплые края, и вскоре догнали английского пирата Джона Итона, который присоединился к ним на своем 26-пушечном "Николасе". Оба корабля пошли к острову Хуан-Фернандес.
Подойдя к острову, увидели дым: кто-то жег костер, стараясь привлечь внимание кораблей. Бросили якоря и спустили шлюпки. На берегу стоял человек в звериных шкурах с копьем в руке. Увидев пиратов, он сказал по-английски, что очень рад встретить их, что угадал корабли по оснастке, которая выдает их британское происхождение, и что он убил к их приезду несколько коз и готов угостить гостей на славу. Человек был индейцем, и его поведение настолько изумило пиратов, что они лишились дара речи. Но тут подошла вторая шлюпка, в которой был Дампир, и индеец, отбросив копье, кинулся в раскрытые объятия пирата.
Это был индеец Уильям, которого в спешке забыли на острове четыре года назад. Четыре года он прожил на Хуан-Фернандесе - и не только выжил, но и доказал, что человек может не опуститься даже в таких условиях.
В отличие от Робинзона Крузо Уильям остался на острове без всяких припасов, и судьба не выкидывала ему на берег ящиков с нужными вещами. Правда, у Уильяма были нож и мушкет. Поразмыслив, он превратил нож в пилу, дуло мушкета распилил этой пилой на несколько частей и из кусков изготовил себе рыболовные крючки, гарпуны, наконечники копий и новый длинный нож. Таким образом, Уильям был полностью снаряжен для жизни на необитаемом острове, построил себе дом, разводил коз и даже три раза удачно скрывался от облав, которые устраивали на него испанцы.
Уильям присоединился к старым друзьям. После того как корабли привели в порядок, путешествие продолжалось.
Нельзя сказать, что пиратам совсем не попадалось никакой добычи. Но все корабли, как назло, оказывались груженными мукой, сахаром и тому подобными прозаическими товарами. Запасы муки они перевезли на Галапагосские острова, где спрятали на черный день. За время стоянки на островах нанесли их на карту и дали им всем названия.
Испанцы уже были осведомлены о прибытии пиратов, и весь близлежащий берег Южной Америки охватила тревога. Неожиданно умер капитан Кук, и его повезли на берег хоронить. На высадившихся на берег пиратов напали испанцы, и те еле успели добежать до моря, прыгнуть в воду и доплыть до скалы, верхушка которой чуть поднималась над водой в нескольких десятках метров от берега. Испанцы, не умевшие плавать, за ними не последовали и вскоре вообще удалились повыше, к деревьям.
Пираты сидели на скале, пели песни и ждали, когда за ними приедут с кораблей, стоявших в нескольких милях от этого места. Постепенно вода поднималась. Тут пираты перестали петь, так как поняли, почему испанцы не принимают никаких мер, чтобы достать их со скалы. Оказалось, что в прилив скалу покрывает на два метра водой. Когда пираты уже стояли по пояс в воде и молились, понимая, что пришел их последний час, а испанцы звали их к себе и грозили страшными пытками, показалась лодка, в которой сидел Дампир, встревоженный долгим отсутствием товарищей.
Вместо Кука капитаном избрали Эдуарда Дэвиса, но добычи все не было. Еще одна попытка захватить испанское поселение провалилась, и тогда корабли пиратов расстались. "Николас" пошел через Тихий океан на запад, а "Месть", на которой остался Дампир, решила попытать счастья у берегов Перу.
Может быть, отдельные пираты и попадали в Индийский океан раньше, но, очевидно, "Николас" капитана Итона был первым кораблем, принадлежавшим к братству карибских пиратов, который пересек Тихий океан и приплыл в Азию с востока. Он был началом той волны, которая вскоре вынесла в Индийский океан большинство наиболее известных пиратов Атлантики и лет через десять превратила эти края в центр пиратской вольницы.
14 марта 1685 года капитан Итон появился у острова Гуам. Испанскому губернатору, пожелавшему узнать, что за корабль подошел к острову, Итон сообщил, что "Николас" снаряжен на деньги одного высокопоставленного француза для исследований и открытий в дальних морях, а на Гуам зашел за провизией и свежей водой. Губернатор был удовлетворен ответом и пригласил пиратов на берег. Губернатору было тоскливо и порой страшно находиться на острове с маленьким гарнизоном, окруженным враждебными островитянами. Лишь иногда сюда заходил манильский галион или какой-либо другой корабль с Филиппин.
После визита Итона к губернатору тот послал пиратам в подарок десять поросят, сладкий картофель, бананы и папайю. В знак взаимной любезности "французский исследователь" отправил губернатору кольцо с бриллиантом, недавно снятое с испанского капитана. Губернатор попросил у пиратов пороха, чтобы отбивать нападения гуамцев. Итон послал два бочонка и получил в ответ полтораста золотых монет. Итон гордо отверг золото, так как, будучи настоящим ученым, золотом не интересовался. Растроганный губернатор послал ему в подарок кольцо с бриллиантом втрое большим, чем полученный. Это кольцо было снято с пальца убитого не так давно в этих краях английского капитана. Потом губернатор послал еще больше поросят и фруктов, а пираты в благодарность напали на гуамцев и перебили их великое множество. Когда же гуамцы предложили пиратам объединиться и выгнать с острова испанцев, Итон с негодованием отверг это предложение. Он был джентльменом, и губернатор был джентльменом, и джентльмены оказывали друг другу услуги.
С Гуама Итон привел свой корабль в Кантон, где надолго задержался для ремонта корабля. В это время в кантонскую бухту вошло тринадцать больших китайских джонок, груженных шелком, - начиналась ярмарка. Итон предложил своим спутникам захватить безоружные джонки. Когда мы вернемся в Англию, уверял он, мы продадим этот шелк за бешеные деньги. Пираты выслушали капитана и ответили ему, что при всем уважении к Итону они никогда не опустятся до того, чтобы торговать тряпками. Если бы на джонках было золото или хотя бы серебро, они бы пожертвовали всем, чтобы его заполучить. Но тряпки - никогда.
Тогда пришлось отправляться к Маниле, чтобы попытаться захватить манильский галион или какой-нибудь другой корабль, груженный серебром. Такой корабль им удалось найти, но, хотя они и гнались за ним через все Южно-Китайское море, догнать не смогли: у испанского корабля было чистое дно, а пираты давно не имели возможности вытащить свое судно на берег и откилевать его. Постепенно "Николас" отстал, и пришлось отказаться от добычи. Это горькое разочарование привело к тому, что пираты пристали к берегу Северного Калимантана, сняли с корабля пушки, установили их вокруг стоянки, затем вытащили на берег корабль и начали его килевать.
В декабре 1685 года "Николас" взял курс на Тимор - одно из немногих мест в Азии, где еще сохранялось португальское владычество. Но и на Тиморе, и у его берегов никакой добычи им не встретилось. Поблизости были голландские корабли (юго-западная часть Тимора в это время уже принадлежала голландцам), но на них пираты нападать не решались: корабли были отлично вооружены и голландские моряки умели стрелять не хуже пиратов.
У Тимора пираты поссорились. Длинное путешествие не принесло никакой выгоды. Двадцать пиратов решили, что с них хватит приключений, и потребовали возвращения домой. Итон отпустил их, и они, купив на Тиморе бот, отплыли на Яву. В Батавии пираты купили себе места на голландском корабле и в марте 1686 года прибыли в Англию - без денег, без добычи, но совершив почти кругосветное путешествие. Что касается Итона, то о нем больше ничего не известно.
"Месть" капитана Дэвиса, на которой находился Дампир, осталась у американского берега и вскоре встретила "Лебеденка" под командованием начинающего пирата капитана Свана (что значит по-английски "лебедь"). Капитан Сван стал пиратом по милости Дэвиса и Итона, безобразия которых настолько вывели из себя вице-короля Перу, что тот приказал уничтожить все каботажные суда у берегов Перу, заколоть или отогнать внутрь материка весь скот и уничтожить продовольствие, чтобы пиратам нечем было поживиться. В то же время в Лиме спешно снаряжалась эскадра из десяти фрегатов, чтобы поймать пиратов. Поэтому, когда английский торговый корабль "Лебеденок", принадлежавший группе пайщиков, прибыл сюда, торговать с ним никто не стал - хорошо еще, что испанцы его не захватили. Пока капитан Сван размышлял, что ему делать (а происходило это возле Панамского перешейка), на берегу показался отряд пиратов. Команда "Лебеденка" быстро поддалась уговорам пиратов бросить торговлю и начать грабеж. Пираты завладели кораблем. Капитану Свану предоставлялась возможность принять мученическую смерть, отстаивая неприкосновенность добра хозяев корабля, либо высадиться на берег и в одиночестве достигнуть испанского города. Он предпочел третий путь - присоединился к пиратам и сохранил командование кораблем.
Большую часть товаров выкинули за борт, другие Сван, проявив торговую сметку, продал пиратам в кредит. Теперь путь в Лондон Свану был заказан.
Объединившись, "Месть" и "Лебеденок" захватили испанский корабль, и на него перешла часть пиратов. Теперь у пиратов было три корабля, и они решили напасть на испанский караван, который шел с Филиппин в Панаму, Перу и Чили, а затем, обогнув мыс Горн, должен был уйти в Атлантику.
Когда пиратские корабли встали на якоря неподалеку от Панамы, к ним подошел еще один пират, француз, за небольшое вознаграждение предложивший капитанам корсарские удостоверения, которыми успешно торговал французский губернатор одного из островов Вест-Индии. С приходом французского корабля и нескольких пиратских ботов число пиратов превысило тысячу, и начались разговоры о том, что неплохо бы взять Панаму штурмом. Но предприятие это было слишком рискованным; кроме того, пришло известие, что испанский караван уже близко.
Пираты набросились на испанскую эскадру, однако успеха добиться не смогли. Испанский адмирал, успешно маневрируя, заставил пиратский флот растянуться на большое расстояние, и испанцы смогли воспользоваться своим преимуществом и тяжелой артиллерии. В результате испанцы продолжали свой путь, а пираты рассеялись во все стороны. К месту сбора пришло чуть более четырехсот пиратов, и они решили впредь на испанские эскадры не нападать, а грабить небольшие города.
В последующие недели пираты захватили несколько испанских поселений, разорили и сожгли их, но стоящей добычи нигде по обнаружили. Неудачи заставили Свана покинуть американские берега и отправиться через Тихий океан к берегам Азии. На "Лебеденка" перешел и Дампир.
⇦ Ctrl предыдущая страница / следующая страница Ctrl ⇨
МЕНЮ САЙТА / СОДЕРЖАНИЕ